Номер с золотой визитки

Я делаю шаг в сторону Джеймса, хотя и не знаю, для чего конкретно, ведь применение физической силы по моему опыту никогда не оборачивается ничем полезным, но понимая, что не могу просто проигнорировать сказанное. Мне он волен говорить, что душе угодно, и высказывать несогласие с вроде бы уже обдуманными пунктами тоже, но её я даже мысленно впутывать сюда ни за что не позволю.

— А то что? Врежешь мне?

— Могу и врезать.

— И что же, по-твоему, в таком случае будет дальше? Ты же вроде неглупый. Откровенно глупые не становятся отличниками и не поступают в высшие учебные заведения. В лучшем случае они довольствуются колледжами, да и то не всегда и не все.

— Я ничего не закончил.

— Да какая разница? Ты же сам говорил, что никакого кровопролития. Думаю, это относится и к нам. Не стоит выделяться из толпы. Нужно с ней сливаться. Если мы сейчас все друг друга поколотим, это уже вряд ли получится, а дело ведь не ждёт? Поэтому… Райли?

— Да, брат?

— Разряди свою винтовку.

— Ты же это не всерьёз. Кого ты вообще слушаешь? Он нам даже не нужен. Разве ты не видишь, что ему здесь не место?

— Может, и вижу, но он говорит рациональные вещи, и его умения нам могут пригодиться.

— Какие ещё к чёрту умения? Ковыряться в замках и я могу.

— Да неужели? А чего я ещё о тебе не знаю?

— Я просто хочу сказать, что у нас всегда был другой подход. Кто вообще придумал эту чушь про тишину и осторожность?

— Считай, что мы все. Так что просто делай, как я говорю, и выдвигаемся.

*****

— Эй, ты! Я не советую тебе этого делать. Убери руки от тревожной кнопки. Но только медленно, так, чтобы я видел. Да, вот так. А теперь подними их вверх и выходи из-за стола. Все выходите! И ничего не трогайте!

Громкий голос Трэвиса настолько внушителен и резок, что от него, кажется, дрожат не только мои барабанные перепонки, но и стены, пол и потолки вокруг. Можно не сомневаться, с ним лучше не шутить, не возникать и не оказывать сопротивления, и я болезненно рад, что все вокруг это понимают. И служащие небольшого по размеру занимаемого помещения банка, и немногочисленные посетители, оказавшиеся здесь в этот час. Никто не совершает опрометчивых поступков, и каждый достаточно напуган, чтобы даже не думать об этом, и это… это хорошо. Так лучше для них самих. Безотчётная отвага ни к чему. Иногда она переворачивает твою жизнь вверх ногами, чтобы лишь привнести в неё что-то прекрасное, но порой оборачивается против тебя, и я отлично знаю это на основании своих отношений с КИмберли. У нас всё двояко, неопределённо и неустойчиво. Но сейчас для подобных размышлений не время, и я возвращаюсь в реальность, где всё продумано до мелочей. Каждый шаг и каждое действие. Мы входим и выходим. Тихо и не привлекая внимания. Грабим банк, беря столько, сколько каждый сможет унести, и скрываемся на неприметном фургоне. По крайней мере, таков план. У каждого своя роль и своя задача. В фильмах всё зачастую начинается с предупредительного выстрела в воздух, но это уже создаёт шум, который может быть услышан, и тогда всё закончится, не успев начаться. Но мы вооружены лишь формально, и это плюс. Это моя заслуга, и я вроде как могу собой гордиться. Майкла Дейвиса это утверждение и звучащая в нём самоуверенность вряд ли бы вдохновила, но я считаю иначе. Нужна смелость, чтобы противостоять кому-либо, даже если вы являетесь не друзьями, но как минимум приятелями, и вас объединяет общее дело, вот только на самом деле Джеймс мне никто. Он это угроза, и единственный человек из всех находящихся вокруг меня, которого я могу причислить к числу близких, это Трэвис. Мой брат… Всё-таки мой брат, в данный момент времени приказывающий всем людям лечь на пол, смотреть исключительно вниз, а не по сторонам и не совершать лишних движений. Джеймс собирает у всех мобильные устройства, чтобы исключить любую вероятность звонка в полицию, а Райли находит и приводит в главное помещение управляющего отделением, и подталкивает его ко мне. Мужчину уже слегка лихорадит. Я вижу обручальное кольцо на соответствующем пальце его левой руки, что означает, что у него есть семья, и что все его мысли сейчас, вероятно, лишь о них, о жене и, возможно, малолетних детях, но ему не о чем переживать. И ни об их будущем без основного кормильца, ни о себе самом. Конечно, он не знает, что винтовки в наших руках совершенно бесполезны, и что их вполне можно было и вовсе с собой не брать. Но я-то в курсе и чувствую спокойствие, что ему не угрожает ничего, кроме моих слов, которые вообще не способны наносить физический вред.

— Мы здесь не для того, чтобы делать больно тебе или кому-либо ещё. Нам нужны лишь деньги, и только. Откроешь хранилище, я буду признателен, и в результате мы просто вскоре исчезнем, и ты нас больше не увидишь. Не откроешь, не беда. Я сделаю это сам, а итоговый результат будет тем же самым с той лишь разницей, что в этом случае нам придётся здесь ощутимо задержаться. Подашь мне инструменты, Райли, пожалуйста?

— Нет, стойте. Они вам не понадобятся. Я сам.