Номонган: Тактические боевые действия советских и японских войск, 1939 (СИ)

Когда разведчики вернулись, их сообщения были мрачными. Они обнаружили огромное сосредоточение советских машин — более 1000 грузовиков и не менее 500 танков и бронеавтомобилей, и вся эта масса техники двигалась вдоль левого фланга батальона. Кроме того, 6-я рота на высоте 754 обнаружила, что соседний 71-й полк отступает, оказавшись под массированным ударом советских войск. Против 71-го пехотного полка японской армии действовали советские 127-й и 80-й стрелковые полки 57-й стрелковой дивизии и 6-я танковая бригада. Советская бронетехника действовала особенно эффективно, потому что дополнительные меры защиты советских танков сделали их менее уязвимыми к возгоранию. Например, советские танкисты использовали более тяжелое низкосортное горючее, натягивали над моторными отделениями проволочные сетки или укладывали кирпичи, чтобы уменьшить потенциальную опасность поражения коктейлем Молотова, основным противотанковым оружием японской пехоты. Из–за этих мер и более прохладных августовских температур японцам было труднее поджигать советские танки, чем раньше, в июле. Отступление 71-го пехотного полка оставило открытым левый фланг 2-го батальона. Вместо отступления Советы явно готовились к полномасштабному наступлению, что предвещало тяжелые бои.

21 августа советский артиллерийский обстрел начался в 8:00. Хотя огонь был не таким сосредоточенным, как в предыдущий день, он был очень сильным[127]. Советские войска использовали разную тактику, чтобы сбить с толку оборонявшихся японцев. 20 августа советские артиллеристы вели огонь вдоль всего японского фронта, а 21 августа обстреливали опорные пункты японцев, выявленные предыдущей разведкой боем. Пока артиллерийский огонь громил ключевые японские позиции, советская пехота проникала в японскую линию обороны.

7-й роте пришлось выдержать одну такую атаку. Утром во время обстрела высоты 742 младший лейтенант Такасима сидел в траншее, ожидая, когда обстрел закончится. Внезапно над его головой пролетела ручная граната, и вскоре за ней последовал целый ураган гранат. Противник был уже на японских позициях. Такасима, собрав своих солдат, начал охоту за советскими пехотинцами, прятавшимися в узких теснинах, углублениях и мертвых пространствах[128].

Японцы бросали ручные гранаты, а потом, набрасываясь на оглушенных вражеских солдат, приканчивали их штыками. Бой продолжался все утро, и склонность японцев к рукопашному бою помогла им победить. Японские пехотинцы считали, что их советские противники не умеют правильно действовать штыком и в штыковом бою один японский солдат стоит пяти советских[129].

Если советские пехотинцы не произвели особого впечатления на японцев, то взаимодействие между пехотой и артиллерией выглядело впечатляюще. Советская артиллерия прикрывала продвижение пехоты и пробивала бреши в японской обороне, которые могла использовать пехота.

Советские танки, прорвавшиеся в тыл японцев, перерезали их пути снабжения, поэтому японская пехота, оборонявшая позиции, не могла наиболее эффективно использовать свои гранатометы из–за нехватки боеприпасов. Людей тоже стало не хватать, уже к 21 августа многие солдаты батальона были убиты или ранены.

Согласно сообщениям разведки 71-го полка, 23-я дивизия организовала контратаку против наступающих советских войск в направлении высоты 752, примерно в 16 км к северо–востоку от позиций 2-го батальона[130]. Тогда майор Кадзикава разработал план прорвать советское окружение и соединиться с силами 23-й дивизии. Он направил разведчиков на разведку пути и вражеских позиций у высот Моко. Но эти усилия были напрасны, потому что 21 августа японцы не предпринимали попыток наступления.

В тот день командование 23-й дивизии передало приказ отряду полковника Хасебе (8-й полк пограничных войск и 2-й батальон 28-го пехотного полка) «поддерживать связь с 71-м пехотным полком полковника Морита Тецудзи и удерживать прежние позиции»[131]. Майор Ито из штаба дивизии лично передал Хасебе приказ командования «держаться до 24 августа», чтобы 23-я дивизия и 6-я армия могли подготовить контрнаступление. После этого Хасебе мог отойти на высоту 749.

22 августа в 8:00 начался новый мощный обстрел. Когда раскаленное солнце поднялось высоко в небо, некоторые солдаты начали сходить с ума от обжигающей жары, удушливой пыли, поднятой взрывами, жажды и криков раненых. Один рядовой на высоте 742 встал в траншее, истерически смеясь и прося воды. Санитар, пытавшийся утащить его в укрытие, был ранен осколком снаряда в горло[132]. Это указывало, какой могла бы быть судьба батальона, если бы дисциплина полностью ослабела.