Non Cursum Perficio (СИ)

-«Паккард», – односложно ответил Рыжик, подойдя ещё ближе и взяв Майло за обшлаг белого, заметно истрёпанного рукава. Он почуял в словах мальчишки согласие, а больше его ничего не волновало. Майло зацепился глазами за прилипшее к вишнёвому льду чёрное воронье перо – с оперения ведьминой стрелы – и за бутон из причудливо приоткрытых над раной лепестков рваного шёлка. Так, прицепленный, он и пошёл следом за Рыжиком, не осмеливаясь стряхнуть со своего рукава тонкие белые пальцы. «Поздно задавать вопросы, – крутился у него в голове рефреном смертельный диагноз. – Поздно... поздно... поздно...».

Вдвоём, но не вместе они подошли к сугробу, в котором смутно угадывались клочки знакомой голубизны – точь-в-точь как цвет глаз владельца автомобиля. С тихим неявным звуком Рыжик двумя руками смёл снег с лобового стекла. Майло безынициативно потёр спрятанной в рукаве, чтобы не мёрзла, ладошкой дверные ручки. Большего сейчас, в общем-то, и не требовалось – Рыжик змейкой скользнул в выстуженный салон. Чуть помедлил: Камилло не запирал свою раритетную рухлядь, но утащил с собой ключ зажигания. Плюхнувшийся на соседнее кресло Майло понял его сомнения и кивнул, дыша на озябшие пальцы:

-Да, можно. Мамин ключик много на что годен, не только замочек на дневнике открывать. Я ещё и поэтому так сильно хотел его получить.

Рыжик вытащил из кармана обменянный у Ливали ключ, и аккуратно воткнул в замок зажигания – мягкое серебро, растаяв на миг, идеально вошло в скважину, тут же застыв и приняв её форму. Старенький мотор недовольно чихнул пару раз, «Паккард» вздрогнул всем корпусом, как внезапно разбуженный крупный пёс, и завёлся. Майло потёр локтём заиндевевшее окно и попросил:

-Включи печку, а? Я понимаю, тебе уже всё равно, а я ещё...

Ляпнуть немыслимую бестактность Майло не позволила чья-то решительная рука, рванувшая на себя дверцу возле водительского места. Там, порождением погибшей зимы, стояла решительно сжавшая губы Мария Оркилья, и снегопад лепил на её теле новое белое свадебное платье, а длинные, распущенные чёрные волосы терялись в близкой, стоящей за её плечами ночи.

-Я поеду с вами, – известила она с напором разогнавшегося до предела трамвая с заклинившими тормозами. – Я не хочу оставаться здесь, понятно? Все эти девочки пустые и счастливые, а во мне слишком много осталось жизни, и я еду с вами – обратно. К поездам, воронам и коровам. Пусть они отдадут мне меня. Марию Оркилья. Пусть только попробуют не отдать!!

-Но... – тихо пискнул Майло, отводя взгляд – Оркилья содрала с лица повязку из холста в знак протеста и нежелания смириться с потерей себя. В её жестах всё ещё сквозила скованность и неловкость, что были так явно видны тогда, на закате – но близкое ощущение Рыжика, те его слова и зов памяти требовали от Марии не опускать руки и сражаться. Раздавить туфлей извивающуюся гадину-страх – и идти напролом, не подчиняясь чувству бессилия, тянущему на дно, в сладкий ил забвения.

-Что «но»?! – тут же повернулась к вздрогнувшему Майло Оркилья, сжавшая пальцы на краю дверцы так, что ногти скрипнули о заиндевевшее стекло. – Насколько я понимаю, эта машина – единственный способ убраться из Депо, кроме своих двоих. Кому не нравится ехать со мной – тот вылезает и идёт пешком!!

С пушечным грохотом захлопнув дверь, Мария через секунду нырнула на заднее сиденье, прошелестев рваным кружевом и громко чихнув от скопившейся там за последние полвека пыли. Майло попробовал было возмущённо повзирать на Рыжика, но все его потрясания руками и гневное пыхтение разбились о холодное безразличное пожатие плечами и слова «Пусть едет».

Рыжик отпустил ручник и с полминуты смотрел в снежную круговерть, в которой таяли два луча фар. Стоянку замело, стерев даже их собственные следы, оставленные четверть часа назад. Потом, словно вслепую, прижав ладонь к ветровому стеклу, стронул «Паккард» с места, и повёл его через вязкую плоть снега, взрезая её тупым неудобным скальпелем авто и собственной бритвенно-острой волей. Майло круглыми глазами смотрел перед собой, ощущая, как все они втроём протискиваются сквозь сугробы, и тянет их не древний фыркающий мотор, а целеустремлённость шьющей Иглы. Мария тихо дышала на заднем сиденье, успокоенная своим исчезанием прочь из Депо, а снег всё крал и крал у них ненужные Озёра и всех их обитателей.

====== 36. Господин директор Антинеля ======

...Если вам кто-то скажет, что это замечательно и восхитительно – быть директором Антинеля, не верьте этому чудовищу и бегите от него со всех ног. Бегите, не разбирая направления и не слыша крики «Стой, одумайся!» из-за спины. Бегите, покуда хватит дыхания... это вам говорю я. Тот, кто не убежал, а доверчиво схватил, по своей сорочьей привычке хватать всё блестючее, ключи от ворот Антинеля. И кто сидит теперь в кабинете, где пахнет мёртвыми цветами и сердцами, в чужом кожаном кресле, схватившись за голову и глядя в зыбкое отражение полных паники карих глаз в полированной крышке письменного стола. Подбитое сознание вошло в штопор, оставляя за собой дымный след – и не оставляя надежды выжить.