Non Cursum Perficio (СИ)

-Ливали – её девичья фамилия, и она нигде не всплывала, потому что сюда Элен приехала уже в сопровождении супруга, Шульца. Не могу судить, насколько он ей вообще был муж… но факт есть факт: никто, кроме Норда, не связал в своих умозаключениях воедино Элен из Некоуза и Хелен из Антинеля. Ту самую, которая как бы пропала без вести, а на самом-то деле была сожжена заживо в крематории, за попытки захвата власти, хирургом Баркли, Коркораном с Хаддлстоуном и Миртой Андерсен по прозвищу Снежная Королева, главой паросилового хозяйства. С попустительства и с некоторой долей участия самого Норда.

-И я принимал в том участие… – хрипло прошептал я.

Перед глазами вновь встала давно уже мучавшая меня картинка, лишь сейчас нашедшая место в мозаике моей памяти: ночь, пустынный холл, синие стены, холодно… Меня бьёт озноб, я дико хочу курить и, наконец, нахожу трясущимися пальцами в кармане пальто старую смятую пачку. Где-то там наверху директора корпусов объявляют шах и мат белой королеве, а где-то здесь внизу я слежу за тем, чтобы в нашу маленькую шахматную партию не вмешались посторонние фигуры. Тени глядят из углов, предвкушающе шевелясь и питаясь этим испуганным, дрожащим, бессильным светом. Ещё одна победа иррационального над нормальным, сна разума над бодрствованием… Дым от сигареты неподвижно висит в воздухе и безглазо смотрит на меня, что-то неслышно вопрошая. Потом вопрос звучит уже вслух – полупридушенный, еле выбравшийся наружу вопрос:

-Что это вы с-сдесь, Сао Седар? Не пора ли Вам пора?..

Я оборачиваюсь, ловя краем глаза, на границе дохлого света и оживлённой тьмы, фигуру Норда – и в этот момент мне приходит смс от Коркорана: «Мы спускаемся. Всё чисто?». И я два раза говорю «Да» – один раз вслух, второй раз пальцами. А потом несу какую-то чушь про внезапный скачок в магнитном поле этого корпуса, и как я здесь уже три часа лазаю с тестером и не могу найти никаких признаков аномалии, и что вот решил покурить, хотя давно завязал, чтобы прислушаться и понять, приборы это сбоят, или на самом деле скачок был, да сплыл…

Я всё говорю, рассыпая серебряно-лживые слова, словно несъедобные карамельки в блестящих фольговых фантиках. Мы идём прочь, и за спиной остаётся 7/1 корпус, вымороженно светящий в глубочайшую ночь голубоватыми окнами, и аллея с каштанами, и юная светловолосая девушка с разбитыми губами и кляпом во рту, которую тащат прочь – точно так же, как я тащу сейчас Норда… Вот только она уже больше никогда не увидит этого корпуса, каштанов, дня или ночи. Никогда.

В какой-то миг перед тем, как вслед за Нордом переступить порог административного корпуса, мне захотелось вцепиться в директора и заорать «Спасите Хелен! Они сожгут её, и наступит самое страшное, что может случиться – никогда!!». Но я вспомнил высокомерно-нежное белое личико в обрамлении льняных волос; вспомнил, как она смотрела, когда сказала «В моём корпусе совершенно нечего делать нулевикам, здесь живут нормальные люди»; вспомнил, как ходила с алым пятном от пощёчины Линдуся Глебофф, осмелившаяся сказать что-то, что не понравилось госпоже Шульц…

Вспомнил – и, закусив губу, промолчал. Мы остановились в тускло освещённом холле, похожем на станцию подземки, друг напротив друга. Моё враньё как-то само по себе сошло на нет, голос мой затих и прервался – так струйка воды, текущая из открытого крана, слабеет и исчезает ровно в час ночи, когда отключают коммуникации. Норд взирал на меня с холодным безразличием, чуть выгнув вниз левый угол губ. Кажется, он тоже знал цену рассыпанным у его ног серебряшкам…

-А вы не хотите сказать мне что-то ещё, Сао Седар? – без малейших признаков интереса спросил Норд спустя минуту. Я невольно покосился через стеклянную дверь на смутно виднеющуюся за кронами каштанов высокую трубу крематория над двухэтажной пристройкой к зданию инфекционки.

-Нет, господин директор Антинеля… Я могу идти? – тихо отозвался я, стараясь не ёжиться под взглядом чёрных антрацитовых глаз Норда. В гулкой тишине пустого холла тоненько звенели в колбах ламп спиральки накаливания – или то звенел, отражаясь эхом, чей-то далёкий крик?..

-Это уж вам самому решать, Сао, – непонятно ответил мне на это директор Антинеля и, так же бесшумно, как и появился, исчез прочь, в стылый холод чьей-то последней ночи. Я остался среди молчания – золотая муха в куске янтаря. На фоне опустошённого желания рухнуть в постель и немедля всё забыть пробежала рябь беспокойной мысли: а зачем Норд шёл в общагу к химикам?.. И куда он ушёл теперь, если его кабинет – на одиннадцатом этаже этого же корпуса?..

Но я выкинул её из головы (всё ведь кончилось хорошо,… не так ли?), и успокоил сам себя, и тщательно вымарал из памяти этот кусочек предзимья – так, что спустя годы еле-еле смог увидеть истинное его содержание. Там, под чернилами счастливого неведения…

-Смотрите на это проще, Седар, – неожиданно сказал Садерьер, мигнув. – Если бы вы не убили Хелен, Хелен убила бы вас. Или лишила себя, опутав узами – даже и не знаю, какой вариант хуже.