Non enim quid amor (СИ)

- Как ваше имя, милая леди? – продолжил Вороний Глаз, кружа вокруг нее, точно левиафан вокруг тонущего корабля. Неспроста же она в доспехи нарядилась, да и меч держать умеет, а чтобы сладить с женщиной, потребовалась сила пятерых немых. Она же упрямо вздернула подбородок и поджала губы. Эурон скорбно покачал головой. – Не хотите говорить? Ах, вы, видно, устали, пока убивали моих людей… но я милостивый король, и прощу их кровь на ваших нежных руках. А вот лорд Тарт…

Женщина побелела, словно рыбье брюхо, и ее взгляд лучился непролитыми слезами еще ярче. Выходит, дочь? Или жена? А какая разница? Такую в Заливе не продашь, девок там подавай посмазливее, но тот, кто «ночной тени» отведал, видит то, что сокрыто от глаз других. Эурон мечтательно причмокнул губами. Ах, какие у нее родятся сыновья!.. сильные, словно шторм, могучие, как прибрежные скалы. И с глазами синими, как воды у острова Тарт.

- А Вечернюю Звезду мы отправим полетать. Милорду, верно, скучно здесь, среди людей, так на небе с остальными звездами ему будет самое место.

Рыдающую Бриенну Тарт волокли в замок вслед за Эуроном Грейджоем, пока черномазые немые с «Молчаливого» привязывали ноги ее отца к двум согнутым елям.

========== Дикая кошка (Оберин Мартелл/Игритт) ==========

AU, Оберин Мартелл - известный любитель путешествовать, и решил посетить и Стену. Элларию оставил в Дорне, чтобы не морозить любимую женщину. Тем более, может посчастливиться встретить еще одну.

Как метко выразился Дэймон, на Стене было так холодно, что дерьмо стыло прямо в заднице. Оберин Мартелл уже успел сотню раз пожалеть о том, что вообще вздумал поехать на Север, и тысячу – что не взял с собой Элларию. Ее очень не хватало принцу, хоть ему и встречалось множество прелестниц, готовых развеять его тоску, они были не способны заменить ее ни в постели, ни уж тем более в сердце Красного Змея.

Стена не разочаровала его. Величавое строение изо льда и снега, громадный вал, словно исполинская волна, застывшая от неумолимого дыхания зимы, в солнечном свете сияла столь ярко, что глазам делалось больно. У Оберина сердце в груди трепетало как у мальчишки, который впервые видит нагую женщину. Что должен сделать мужчина в своей жизни – убить, полюбить, увидеть Стену. Кажется, в тирошийской пословице вместо Стены говорилось что-то про сыновей, но Мартеллу и дочек было достаточно. Мужчина улыбнулся, вспомнив девочек, особенно младшенькую, Лорезу. Узнав, что отец собрался на Север, она попросила его привезти ей шкуру сумеречного кота.

Красный Змей никогда не мог отказать женщине, особенно, любимой.

Братья Ночного дозора косились на дорнийца, бормотали что-то неодобрительно, все морщились, а Джиор Мормонт, Старый Медведь, предложил ему дюжину разведчиков в сопровождение, но Красный Змей только посмеялся. Видано ли – что б змею вороны сопровождали.

Лес был облачен в белое, точно невеста – в подвенечный наряд. Морозный воздух в легких хрустел, как снег под сапогами, а небо над головой, бледно-голубое, навевало мысли о Тиене. У дочки глаза такого же чистого, невинного цвета. Оберин перекинул копье в другую руку, глубоко вздохнул. Следы уводили их все дальше и дальше в лес, Деймон вел лошадей и беспокойно оглядывался. Никак ждал, что на них Иные с деревьев попрыгают. Красный Змей дернул уголком рта, за десять ударов сердца затаил дыхание. Не выдаст ли себя зверь? Дозорные болтали, что где-то здесь есть нора…

Ветка, хрустнувшая под чьим-то шагом, прозвучала резко, как удар хлыста. И все тут же стихло. Оберин пригнулся к земле, оглядываясь. Не мелькнет ли где черная в белых полосах шуба? Не заволнуются ли кони, почуяв хищника?

Слева мелькнула тень, принц резко выпрямился, вскидывая копье, Дэймон схватился за лук. Может, там и не зверь вовсе? Его предупреждали, что лес кишит одичалыми. К Стене подходить не рискуют, но все же… кровь вскипела азартом, узкие губы тронула хищная улыбка. Не зверя, а одичалого дочке привезти, да только Эллария явно против будет такого подарка.

Оберин Мартелл стремительно ринулся вперед, занося руку для удара, как мимо него просвистела стрела и вонзилась в черный ствол дерева. Человек в плаще из шкур потянулся за следующей стрелой, когда Красный Змей двинул ему древком копья в живот, а после – шибанул по коленям, роняя одичалого в снег. Тот взвизгнул совсем по-девчачьи, косматый капюшон слетел с его головы, которая внезапно загорелась. Оберин шарахнулся в сторону, хрипло выругавшись, а одичалый рухнул в сугроб, и языки пламени рассыпались по снегу, словно волосы. Дорниец не сразу понял, что это действительно ее волосы. Одичалый оказался девицей.