Non enim quid amor (СИ)

Ширен бросилась к катающейся по земле матери, принялась отчаянно сбивать огонь и не заметила, что и ее платье занялось пламенем. Девушку хватали за руки, силились оторвать от леди Флорент, что-то вопили на разные голоса, но она не чувствовала даже боли в обожженных руках. Она опомнилась, когда горящее тело ее матери накрыли тяжелым плащом, душа жадное пламя. Ширен подхватили на руки и понесли прочь, подальше от тела леди Селисы и плененного отца. Хотелось плакать, но слез не было. Девушка задыхалась в сухих рыданиях, не зная даже, кто и куда ее несут. В темницу, как дочь узурпатора и мятежника? На что она завоевателям, уродливая, отмеченная серой хворью… только бы с батюшкой и Пестряком не случилось ничего дурного…

- На дне морском русалки плачут кровью, я знаю, уж я-то знаю…

Ширен не заметила, что расковыряла корку на изуродованной болезнью щеке, и вместо слез по ее лицу и пальцам струится кровь.

Королю и королеве ее представили только через три дня. В Дозоре было неважно с нарядами, поэтому девушка одела простое платье из черной шерсти. Ее отец уже был в большом чертоге, когда черные братья привели туда Ширен. Станнис Баратеон казался дряхлым стариком, жизнь в нем едва тлела, а в покорно опущенной голове едва угадывался отголосок его былой горделивой осанки. Ширен поискала взглядом Мелисандру, но красный силуэт жрицы больше не горел среди присутствующих. Неужели она погибла? Или ушла? Раньше бы девушка порадовалась тому, а теперь… тонкий звон бубенцов заставил Ширен вздрогнуть. Она огляделась в надежде увидеть Пестряка, но дозорный с длинным скорбным лицом осторожно коснулся ее локтя:

- Это сани, миледи. Шута вашего никто не видел с момента того… несчастья с королевой… то есть с леди Селисой.

Девушка на это могла только кивнуть.

Рядом с королевой она почувствовала себя еще более уродливой, совершенной дурнушкой, чьи недостатки вспыхнули ярче рядом с хрупкой красотой Дейнерис Таргариен. Ширен смотрела на королеву с плохо скрываемой завистью. Она должна ненавидеть Мать Драконов, ведь из-за нее мать погибла, а отец в цепях, но у принцессы… теперь уже у леди Баратеон не было сил на злобу и ярость. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

Но когда она увидела короля, в груди болезненно кольнуло, измученное скорбью сердце забилось быстро-быстро и жарко. Эйгон Таргариен был… непохож на других. Ширен ни у кого не видела таких густо-лиловых глаз, волос, отливавших белым серебром на фоне оливково-смуглой кожи. Девушка впилась в него голодным взглядом, даже позабыв на мгновение и о сгоревшей заживо матери, и о пропавшем шуте. Король обратил свой взор на Ширен, и она, вспыхнув, запоздало поклонилась. Юноша улыбнулся ей слабо, с чуть заметной жалостью, а вот его серебряная королева нахмурилась, поджав губы. Рука Ширен взметнулась к лицу, спрятала в ладони уродливую коросту, вспухшую и потемневшую.

Стоя перед Таргариеном ей было особенно стыдно и больно за свое уродство.

Станниса Баратеона подняли на ноги и толкнули вперед, к королевской чете. Мужчина споткнулся, едва не упав, но устоял на ногах. Головы он так и не поднял.

- Я признаю в Эйгоне Тарагриене короля, - прошептал он едва слышно, - и отрекаюсь от трона, который узурпировал, в пользу его и его детей, - но постепенно голос отца становился все громче и громче, Станнис расправил плечи и выпрямился, колюче глядя прямо на юношу, - но не позволю отнять Штормовой Передел, принадлежащий моей семье по праву крови.

По толпе пробежал ропот, Ширен затаила дыхание, до крови прикусив губу. Король Таргариен больше не улыбался. На его чело набежала тень, а на скулах королевы рдел яростный румянец. Батюшка, что же он делает? Он же погубит себя! Их!

- А потому предлагаю мою единственную дочь и наследницу Ширен Баратеон в жены его милости.

У девушки от страха онемели колени. Она вцепилась в руку дозорного, чтобы не упасть, затаила дыхание, мучительно ожидая ответа Эйгона. Что если он откажет и велит казнить их за дерзость? А если согласится?.. что тогда? Что скажет королева? Щекам Ширен стало жарко от одной только мысли стать супругой короля. Нет, он не согласится… на что ему такая жена? У Эйгона ведь есть Дейнерис, правда, она его тетка, но Таргариены, кажется, вступают в брак между родственниками. Девушка наморщила лоб, лихорадочно размышляя, переводила взгляд с короля на королеву, после – на отца, как прежде, гордого и непреклонного, и обратно.

- Да за такие слова ему язык нужно вырвать! Увечную – и в жены королю!

- Не нужна нам Серая королева!

- Да здравствует Дейнерис, Мать Драконов!

- Пусть в Молчаливые Сестры идет, Неведомый ее вон как жарко поцеловал!

- Не нужна нам дочь изменника!

- Довольно! – рык Эйгона Таргариена прозвучал в унисон с драконьим ревом, сотрясшим стены Черного Замка. Ширен испуганно присела, втянув голову в плечи. В резко наступившей тишине голос короля звучал оглушительно: - Милорд Баратеон забывается. Вы не смеете диктовать мне свои условия и указывать, что делать. Я не потерплю подобной наглости от брата Узурпатора!