Нонкины единороги

Он смотрел в глаза отцу спокойно, без упрека или обиды. Игорь знал, что дело не в том, что Рома отключил у аватара эмоции. Просто он такой и есть, и был всегда: добрым, светлым парнишкой с ботичеллиевскими глазами.

У Игоря задергалась щека. Он положил ладонь сыну на загривок, коснулся лбом его лба и прошипел:

— Чтобы я этого больше никогда не слышал. Понял? Задницу пороть тебе уже поздно, а вот челюсть я тебе поправить могу запросто. Ты мой ребенок, уяснил?

— Пап, это никак не повлияет на наши отношения, мы взрослые люди…

— Я не откажусь от тебя! И ни в какой суд я подавать не буду, и неважно, насколько ты взрослый, старый или глупый, как сейчас. Пока я жив — ты мой сын!

Ромка обнял отца.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Я хотел как лучше.

— Знаю.

— На следующей неделе я возвращаюсь на Землю, на конференцию в Праге. Приедешь на рюмку чаю?

— И на чашку водки тоже. Напиши потом подробней, хорошо?

— Обязательно. Все, я должен идти. Увидимся!

Сняв очки, Игорь потер глаза запястьем. Потом вздохнул, поднял термоколпак и принялся есть, не ощущая вкуса еды.

* * *

Скользкий ком глины влажно плюхнулся на центр круга. Босые ноги пытались приноровиться крутить гончарный круг ритмично и ровно, шершавая поверхность каменной плиты приятно холодила ступни. Набрав в грудь побольше воздуха, Игорь принялся центрировать глину. Бережно, но крепко обхватив комок ладонями, он вытянул цилиндр, тут же утопил его и вытянул снова, но уже вполовину короче. Окунув руки в большую миску с водой, уверенным движением больших пальцев раскрыл сердцевину цилиндра и принялся вытягивать стенки будущего кувшина. Пальцы одной руки выталкивали глину вверх и вбок, в то время как другая рука поддерживала стенку и уступала.

И тут зазвонил видеофон.

Игорь вздрогнул, сбился с ритма, неловко стиснул тонкую глину с обеих сторон — и пропорол ее. Кувшин осел, смятая часть слоновьим ухом вывернулась наружу и зашлепала на круге.

Выругавшись, Игорь окунул руки в воду и взялся за полотенце.

— Принять звонок!

На большом мониторе видеофона появилось благообразное лицо директора дома ребенка Ивана Георгиевича Архипова.

— Добрый вечер, Игорь Николаевич! Надеюсь, я не сильно вас отвлекаю…

Игорь взглянул на свое изображение, высвечивающееся в нижней части монитора: босой, в закатанных почти до колен штанах и перепачканной рыжими пятнами рубахе.

— Нет-нет, я тут немного гончарным делом развлекаюсь, не обращайте внимания на мой внешний вид.

— Я хотел поговорить с вами об одной щекотливой проблеме. Мне нужно, чтобы вы пришли завтра на открытую часть праздника семьи. И когда предоставится возможность, непременно поговорили бы с одной из ваших бывших воспитанниц — думаю, вы понимаете, о ком идет речь.

Игорь нахмурился и принялся тереть полотенцем руки.

— Нонна?

— Девочка отказалась от всех предложенных ей кандидатур возможных родителей, а их было двадцать четыре. Я попытался добиться от нее объяснений, но вы же знаете Нонну — это самый замкнутый ребенок на свете. Однако у меня сложилось впечатление, что она питает какие-то иллюзии относительно вашего возможного участия в ее дальнейшей судьбе. Вашего имени в списках нет…

— Мне отказали. Я второй год пытаюсь добиться разрешения на участие в проекте, но безуспешно. Госпожа Протасова в курсе.

— Что же, мне очень жаль, — проговорил Архипов, пощипывая подбородок. — Я бы хотел уточнить: а ребенку вы говорили, что подали заявку?

Игорь швырнул полотенце на стул.

— Нет.

— Это хорошо. Пожалуйста, убедите ее рассмотреть возможные варианты? Вы же понимаете, девочка с такими генетическими данными обязана выстрелить, раскрыться, но этого не произойдет, если она продолжит и дальше оставаться в казенном учреждении, каким бы чудесным оно не было. Объясните, что ее желание оказаться под вашей опекой невозможно и бессмысленно…

— Что единорогов нет, а значит, никогда и не будет…

— Извините?..

— Нет, это я о своем.

— Если вопрос не будет решен в кратчайшие сроки, я буду вынужден вас уволить за профессиональное несоответствие. Мне очень жаль, вы блестящий педагог и тонко чувствуете детей, но этот эпизод социальная служба нам не простит.

— Я понял.

— Так вы выйдете завтра?

— Да, разумеется. Доброго вечера. Завершить разговор.

Монитор погас.

Игорь еще несколько минут смотрел в его потемневшее окно, а потом швырнул об пол миску, стоявшую возле гончарного круга.

Красно-рыжая вода нервными брызгами разлетелась по глянцевому белому покрытию.

* * *

Она и правда танцевала из рук вон плохо.

Игорь не знал, какое именно «тра-та-та» Нонка путала по ее собственному мнению, но из всех пятнадцати бабочек, изображавших радостный полет по цветочному лугу, Нонна выглядела единственной, по которой недавно проехался трактор. Она не чувствовала музыку, не вовремя делала выпады руками, кружилась в другую сторону.

Он ерзал на стуле, ловил на себе ее улыбающийся взгляд — и не мог не улыбнуться в ответ.

Наконец пытка закончилась. Девочки улетели за кулисы, и он, тяжело поднявшись со своего места, поплелся вслед за ними.