Норби

Гитлер и Сталин Польшу делить не станут, общей границы — трамплина будущей войны! — не возникнет. Конспект можно смело выбрасывать в урну, а мне — писать заявление об отставке, причем на этот раз Государственный секретарь возражать не будет.

Странное дело, но я совсем не огорчился.

* * *

Колобок, еще раз сверившись с картой, дернул носом и уверенно заявил.

— Здесь!

Мы с Фогель переглянулись. «Здесь» не было практически ничего: проселок, на который мы свернули с шоссе, поле, заброшенный дом вдали. А еще ночь, огоньки у горизонта — и полная тишина.

Профессор открыл дверцу.

— Выходим, дамы и господа. Место идеальное, на пятнадцать километров вокруг — ни одного населенного пункта. Поспешим, осталось всего десять минут.

Я решил не спорить. Вещей у нас немного, два чемоданчика, мой и Мухоловки, и еще один, профессорский. Жак Бенар захлопнул багажник, кивнул в сторону поля.

— Туда!

Я сделал несколько шагов, с грустью подумав о своих туфлях. Неровная земля так и норовила уйти из-под ног. Хорошо хоть вспашка была не в этом году, зато сухая трава так и норовила укусить за лодыжки. Интересно, что там впереди? Неужели объект?

— Пришли!

Профессор опустил на землю чемодан, склонился над ним, открыл. Миг — и в его руках появилось что-то похожее на книгу, но только с экраном. Еще секунда, и поверхность засветилась теплым живым огнем. Бенар дотронулся пальцем, экран мигнул, покрылся мелкими непонятными значками.

— Есть!.. Мадемуазель Фогель! Мсье Корд! Такси подано.

Он поднял руку, и тут же в самом зените вспыхнула яркая искра.

6

На каком они этаже, Антек сообразил не сразу. Ехали-то вниз. И только увидев распахнутые двери боксов, понял: следующий, по здешнему счету третий. Именно тут разместился Орловский, а в соседнем боксе заперли господина Виммера. И Казимеж-палач наверняка здесь, к пану майору поближе.

— Скорее, скорее, пан Земоловский, — торопил сержант. — Ой, хорошо, что и вы не пропали!

Бывший гимназист только и успел удивиться, а его уже втолкнули в дверь.

Орловский сидел на кровати в одном белье. Пистолет в руке, глаза красные, злые. Увидев гостя, оскалился.

— Не успел, значит? Где твой, kurwa mac⁵⁰, Виммер? Отвечай!

Черный ствол дернулся, и Антеку стало не по себе. Или майор спирта причастился? В медицинском боксе его много, на роту хватит.

— Меня заперли, — осторожно проговорил он, не сводя глаз с оружия. — Потом пришел пан сержант, тревогу объявил.

Майор поморщился от боли (повязка набухла кровью), убрал пистолет.

— Я объявил. Казимеж ушел к этому марсианину, не возвращался два часа. Я не выдержал, выполз.

Он застонал и осторожно тронул бинты на ноге.

— Дверь бокса открыта — и никого. Земоловский, где здесь можно спрятаться?

Антек чуть не присвистнул. Да где угодно, свободных боксов полно на каждом этаже, а еще всякие службы, склады, станция внизу.

А вот от оружейной карточки нет, равно как от волшебного тира и каптерки, где ему подбирали костюм-хамелеон. «Шеф», Оскар Стефан Сторсон, оказался предусмотрителен. Test laboratorium тоже заперта, даже табличка исчезла. А там, где прежде был кабинет, пропала даже дверь.

Пан майор выслушал, мотнул головой.

— Но как? В боксе нет следов крови, вся мебель на месте, Казимеж прекрасно владеет джиу-джитсу.

Бывший гимназист не сдержал усмешку.

— Да хоть гипноз. Инопланетяне, пан майор! Чего они на самом деле могут, мы даже не подозреваем.

— Холера! Позовите сержанта, надо сообщить в Варшаву. А вы, Земоловский, отправляйтесь к себе и сидите тихо. С вами я еще разберусь.

Антек решил приказ выполнить, но не спеша и по подразделениям. Раз — выйти из бокса, два — сержанта позвать, три — прогуляться по коридору к лифту. Как чувствовал! Палец только лег на круглую кнопку вызова, как сзади послышался отчаянный крик.

Дверь с надписью «Media communicationis» — настежь. На полу пепел от сожженных бумаг и разбитый вдребезги Telefunken. Панель главного передатчика, к которому бывший гимназист даже не решался прикоснуться, открыта, оттуда торчат обрывки проводов. Все прочее выглядит не лучше, ломали от души.

Пан майор сидел на стуле и глухо стонал. Сержант жался ближе к выходу, не решаясь подойти. Наконец, Орловский повернулся, окинув всех бешенным взором.

— Со мной остается рядовой. Сержант, берите Земоловского и обойдите все этажи, загляните в каждую дверь. Оружие держите наготове, но имейте в виду — Виммера брать только живым. За Земоловским тоже присматривайте. Я буду у себя. Все, пошли!

* * *

Сержант закрыл очередную дверь и с тоской поглядел на долгий ряд боксов.

— Ходить еще и ходить! А богато живут марсиане!..

— Богато? — поразился Антек.

Все жилые боксы одинаковы, точно как у него. Ничего лишнего, строго, словно в больничной палате. Разве что будильники над кроватью. У него — птичьи голоса, в других — песня на непонятном языке или просто переливчатый звон.

— Это ты нашего села, парень, не видел, — вздохнул служивый. — В мороз на двор побегаешь, сразу оценишь. Приказ-то мы, конечно, выполним, но куда бы марсианину ловчее спрятаться, как думаешь?

Антек пожал плечами.