Норби и Старейшая Драконица

Челюсти Старейшей за прозрачной стеной продолжали двигаться, но Джефф ничего не слышал.

— Ты похож на глупого и жестокого ребенка, Монос, — Джефф не на шутку разозлился на себя за желание побольше узнать о жизни межзвездного облака, и злость придала ему сил. — Образумься и впусти драконицу. Верни корабли на прежнее место, и мы спокойно обсудим…

— Я пришел к выводу, что разговоры бесполезны. Все вы ничтожны по сравнению со мной. Я пытался проявить терпение, но вы упорно не желаете признать мое превосходство. Я обладаю силами, о которых вы не имеете ни малейшего представления. По сравнению со мной, вы живете лишь краткий миг.

— Не имеет значения, какой ты большой и сильный. Убийство разумного существа — это всегда зло.

— Я не хочу разговаривать об убийствах. Это мучительно.

— Фарго, как и все нормальные люди, был против убийств. Неужели ты ничему не научился от него?

Круг уплотнился, и из него сформировался рот с плотно сжатыми губами. Губы снова улыбались, и юноша скривился от этой улыбки.

— Слушай меня, Джефф Уэллс. Я нашел способ избежать убийства. Я не стану поглощать тебя, ибо в этом случае схема излучений твоего мозга пропадет, и я узнаю лишь то, что ты знаешь сейчас, но не то, что произойдет потом. Я также хочу избежать лишних затрат энергии, необходимых для создания другой копии.

— Благодарю тебя, Монос. А теперь отпусти меня.

— О, нет! Я не отпущу тебя, но и не убью. Я избираю путь общения через твой разум. Ты продолжишь существование в качестве Джеффа Уэллса, но твой разум будет связан с моим и подчинен моей воле. Взамен ты познакомишься с моими ощущениями.

— Нет! Это разновидность рабства!

— Твои протесты бесполезны. Я ощущаю твое любопытство. Я вторгаюсь в твой разум, и ты не можешь сопротивляться мне.

Прежде чем Джефф успел закричать, его разум подвергся атаке невиданной силы. Даже его тело уже не могло сопротивляться крепким щупальцам Моноса.

Глава 14 Сосуществование

«Отпусти меня! Я Джефф Уэллс, Джефф Уэллс, Джефф…»

Он телепатически выкрикивал свое имя палачу, сжавшему его в крошечную точку, окруженную чем-то невообразимо огромным и могущественным. Он отчаянно пытался остаться Джеффом Уэллсом.

«Я не буду кем-то еще. Я человек! Человек…»

Телепатический голос Моноса раздался в его сознании подобно раскатам грома:

«Бесполезно бороться со мной. Теперь мы объединились, и я разрешаю тебе разделить мое бытие».

Неожиданно Джефф понял, что он является частью существа таких невероятных размеров, что человеческий разум не мог постичь этого. Он видел Старейшую Драконицу, парившую на антиграве перед прозрачной стеной, и в то же время мог видеть всю планету. Его человеческий слух бездействовал, однако разум наполнялся непонятными и устрашающими звуками.

«Монос! Позволь мне закрыть глаза, чтобы убрать противоречие между тем, что я вижу, и твоими ощущенинями!»

С закрытыми глазами Джефф к своему ужасу понял, что ловушка окончательно захлопнулась. Ничто из его человеческого восприятия не шло в сравнение с восприятием Моноса, и он даже потерял способность сосредоточить внимание на теплой полутьме за опущенными веками. Он стал Монос-Джеффом и мог разговаривать только с собой.

«Первое время бывает приятно плавать в разреженных слоях планетной атмосферы. Мертвые планеты лучше годятся для бездумного впитывания радиации, зато поглощение новых электронных полей и маленьких разумных существ дает мне новые силы и знания. Но что я буду делать с моими новыми силами, новым разумом? Следует ли мне поглотить всех существ и сделать их мысли и воспоминания частью себя?»

Некоторое время он размышлял над этой проблемой, но она быстро утомила его. Какая-то часть его сознания кричала, что это неправильно, но он не вполне понимал, что значит «неправильно». Тогда он отрешился от мыслей и позволил себе стать Моносом, который существовал всегда. Он сосредоточился не на энергетических вибрациях населенной планеты, а на давно знакомой музыке космических полей.

Его огромное тело колыхалось в такт невидимым потокам энергии, едва определяемым слабенькими инструментами обитателей планеты. Он купался в музыке.

«Нет! Перестань называть вещи! Что такое музыка? Разве можно называть нечто столь величественное, как эти волны космической энергии? Какое мне дело до музыки микроскопических существ, живущих под атмосферой? Почему их голоса и разумы должны иметь для меня какое-то значение?

«Но я в самом деле создал пригодную для дыхания атмосферу, так что некоторые из них смогли дышать и жить внутри меня. Почему я это сделал? Они же не думали обо мне, когда проникали в мое существо своими кораблями, нарушавшими структуру моего бытия? Имеет ли значение, что на планете Джемия наступила ночь, и мое тело лишает поверхность солнечного света? Во мне появились странные мысли о правильном и неправильном…»

«Человек по имени Фарго не боялся и не пытался повредить мне. Он смеялся и создавал музыку по своему вкусу. Я хотел обладать им, знать то, что знал он. И мне это удалось. Я обладаю. Я знаю. Или нет?»