Норд-Ост. Заложники на Дубровке

Ради получения чеченского плацдарма зарубежные террористические организации были готовы на многое. Они, естественно, приняли активное участие в подготовке "батальона шахидов" Бараева — как финансовое[82], так и военное. Фанатики обычно плохо подготовлены; поэтому Бараеву был придан заместитель. Функции его были столь очевидны, что впоследствии все видевшие этого человека люди называли его "политруком". Его настоящее имя так и осталось неизвестным; известно лишь, что это был араб и его называли Ясиром. Еще одним заместителем Бараева стал чеченец Руслан Эльмурзаев, действовавший под псевдонимом Абу-Бакар. "Это люди очень опытные, — впоследствии признавались представители российских спецслужб, — во всяком случае, пять-шесть человек, по нашим наблюдениям, были очень подготовленные террористы"[83].

Отдельно готовили женщин-смертниц; подготовка проводилась где-то за пределами Чечни[84], и делали это, надо сказать, на славу, на что впоследствии обратят внимание многие заложники. В отличие от террористов-мужчин, из женщин готовили настоящих смертниц — по всей видимости, по тем же методикам, которые разработали и использовали террористы движения ХАМАС на Ближнем Востоке. Здесь главный упор делается не столько на военную, сколько на психологическую подготовку. "Смертникам внушают мысль, что им оказана огромная честь, что они принадлежат к исключительной группе избранных, "помазанников божьих". За пять-шесть недель вербовщик ХАМАС становится для будущего смертника самой главной фигурой в его жизни. Камикадзе оказывается в сильнейшей психологической зависимости от него"[85]. Непосредственно перед терактом террорист-самоубийца вводится в особое психологическое состояние, в известном смысле он превращается в нерассуждающее "живое оружие".

По этому принципу готовили и женщин-смертниц из отряда Бараева. Было, правда, и некоторое отличие. В практике ХАМАС смертник очень быстро реализует свои намерения — он идет и взрывается в людном месте. В подготовляемой операции "чеченских моджахедов" немедленный взрыв был совершенно не нужен. Женщины-шахидки должны были в течение длительного времени поддерживаться в том противоестественном психологическом состоянии готовности к самоубийству, в котором обычно смертники находятся в течение нескольких часов. Для этого было решено использовать психостимуляторы, стоившие дорого, но зато дававшие должный эффект[86]. Если обычный террорист-смертник — живая бомба, то из женщин отряда Бараева готовили живые бомбы с часовым замедлителем.

Подготовка "разведывательно-диверсионного батальона" заняла месяца два; одновременно в Москву тайно провозились оружие и боеприпасы.

Для дезинформации противника террористы инсценировали и гибель Мовсара Бараева. Им удалось обмануть российские спецслужбы: Бараева уже не искали. О его смерти было официально заявлено в октябре; к этому времени Бараев уже находился в столице.

Часть участвовавших в операции террористов группами по двое-трое проникли в Москву уже к середине сентября. Столица России была огромным и открытым мегаполисом с миллионами приезжих; вычислить среди них террористов правоохранительным органам практически невозможно. Основная часть террористов в это время жили в других городах России и должны были выехать в столицу лишь накануне собственно основного теракта. Они вели обычную жизнь, ничем не отличаясь от других россиян, и даже успели поучаствовать во Всероссийской переписи населения; каков же был ужас переписчиков, когда впоследствии они увидели этих людей по телевизору![87]

На легализовавшихся же в Москве лежала другая задача. В столице действовала хорошо законспирированная и достаточно разветвленная террористическая сеть; именно опираясь на нее, террористы Бараева могли продолжить подготовку терактов.

Готовились к терактам и за рубежом. Представитель террористов в Европе Ахмад Закаев продолжал подготавливать почву для "мирных переговоров" российских властей с Масхадовым. В частности, он договорился о встрече с депутатом Госдумы Асламбеком Аслахановым в Швейцарии; информацию об этом озвучили многие российские СМИ; вообще той осенью о переговорах с террористами велось подозрительно много разговоров.

"У нас в Чечне в последнее время ситуация налаживалась, потихоньку уничтожали лидеров боевиков, люди стали работать, вспоминать забытые мирные привычки, — рассказывал командир чеченского спецназа Джабраил Ямадаев. — Но как только зашла речь об этих переговорах, мы сразу поняли: что-то произойдет. Та сторона сейчас пойдет на любое преступление… Помните слова Басаева о том, что все мы будем бояться выйти из дома, жить, есть, спать, пока есть Чечня и ее нерешенные проблемы?"

То, что террористы что-то готовят, чувствовали и сотрудники российских спецслужб. "Они замышляют какую-то поганку", — признался один из них журналисту; однако понять, в чем состоит "поганка", не удавалось: меры секретности бандитами применялись очень масштабные.