Норки!

Ответа не было. Сама надежда на свободу оказалась столь грандиозной и всеобъемлющей, что этот чисто практический аспект еще не дошел ни до кого из обитателей вольера, включая и ближайших сподвижников Меги. Один Психо яростно тряс своей заостренной головой, словно умоляя Вождя не произносить больше ни слова. Но Мега не обратил на него внимания. Что бы там ни сигнализировал коротышка, ему все привлекательнее казалось обернуть против бывших правителей колонии их же собственное учение.

Сделав паузу, Мега с удовлетворением смерил взглядом обреченных Старейшин.

— Вы, наверное, ждете, что вас спасет ваш обожаемый Хранитель? — с издевкой спросил он. — Что он придет и заберет вас в Счастливую Страну?

Не дожидаясь ответа, он повернулся к слушателям, ловившим каждое его слово.

— Ну что же, если эти негодяи когда-нибудь попадут туда, их ждет пренеприятный сюрприз! — прогремел он. — Они обнаружат, что мы добрались туда раньше них. Да, мои норки, именно туда я отведу вас, в то место, которое Старейшины называли Счастливой Страной. Это лес, чудесный лес, о котором рассказывала желтая собака. Я отведу вас в Горчицын лес, который отныне стал для нас Землей Обетованной.

Глава 24. СТАРЫЕ ДОБРЫЕ ДЕНЬКИ

На первом же неформальном информационном заседании Филин наслушался такого, что голова у него закружилась и пришлось долго летать над лесом, чтобы привести ее в порядок. Когда он давал свое согласие стать Постоянным Исполнительным Председателем, он имел в виду только самые большие и самые значительные собрания. Теперь ему приходилось участвовать в работе неисчислимых комиссий, подкомиссий, комитетов, комитетиков, дискуссионных групп, рабочих секций и семинаров по обмену идеями.

Параллельно происходили бесконечные неофициальные встречи, информационные брифинги и консультации — начиная с предварительных, на которых соперничающие фракции вырабатывали свою стратегию, и заканчивая аналитическими, где разбирались по косточкам причины возможных неудач и задержек. (Ожидать проволочек и неудач было в обычае Общества Сопричастных Попечителей, поэтому, когда они в конце концов случались, все испытывали мрачное удовлетворение.)

Проходили собрания тоже своеобразно. Стоящие на повестке дня вопросы горячо и с жаром обсуждали, и по ним принимали важные решения, однако впоследствии все они словно растворялись в небытии, и Филину никак не удавалось зацепить их хотя бы кончиком когтя. Вскоре Филин понял, что кролики привыкли работать так, как они питались — щипля траву

крошечными порциями, по стебельку, по былиночке. Очевидно, идея запустить зубы во что-то мясистое и сочное претила им как таковая. В конечном итоге Филин почувствовал себя крайне неуютно. Очарование ДД тоже со временем рассеялось, и Филин не видел смысла в кипучей деятельности, которую развили кролики. Но было уже поздно — он увяз в Попечительстве по кончики крыльев.

От самого названия "Сопричастные Попечители Леса" веяло чем-то типично кроличьим, неопределенным, пушистеньким. Насчет «Леса» все было более или менее ясно, хотя, насколько он помнил, существовала целая подкомиссия из нескольких рабочих групп, которые спорили о том, подразумеваются ли при этом прилегающие к Старому Лесу поля. Филин, впрочем, боялся даже думать на эту скользкую тему.

Больше всего озадачивало его прилагательное "Сопричастные". Чему сопричастные? Или, наоборот, кому? Ничему, насколько он мог заметить (постоянное состояние озабоченности и тревоги не в счет). И какой толк от этой — или любой другой — сопричастности? (Знать бы все-таки, что же это такое!)

Не лучше обстояло дело и с "Попечителями". Что опекают эти несчастные вегетарианцы? Или кого? Спросили ли они предварительного согласия опекаемых? Как они осуществляют свое попечительство с практической точки зрения?

От подобных вопросов голова Филина начинала потихонечку гудеть, и он попытался добыть ответы у Лопуха, но Большая Задница был слишком увлечен многочисленными митингами, где его участие было "жизненно необходимо" ("Ты понимаешь, Филли, что я хочу этим сказать?"), одновременно уклоняясь от просьб Филина о новой встрече с ДД под предлогом неважного состояния здоровья последнего.

В конце концов Филин почувствовал, что толку с него как с барсука молока, и решил попытать счастья с кротом Марком. Больше всего Филина привлекала его манера говорить, похожая на манеру ДД, и прозорливая мудрость, когда Марк подчеркнул двуличие Сопричастных Попечителей. Они частенько принимали в свои ряды существа, которые питались не только растениями, но и низшими формами жизни, Марк же не ел ничего, кроме червей. Хотя это делало крота безоговорочно плотоядным, его прием в члены ОСПЛ был встречен громом оваций со стороны партии, выступавшей за привлечение в ряды Сопричастных Попечителей всеядных. Лопух даже заявил, что после первого грандиозного успеха на этой стезе специальная рабочая группа начнет агитировать ежей, как только они пробудятся от спячки.