Нормальная женщина

И тут произошло чудо. Дон Корлеоне как-то сам вылез и встал перед Таней, гордо опираясь на элегантную клюшку, которая скорее была тростью.

– Красависа?! – повторил мужчина как заворожённый и аккуратно дотронулся до Таниной руки в знак благодарности.

Она смутилась и, не попрощавшись, засеменила в сторону спортивного клуба, где тренировался её сын. «Быть добрее» оказалось вовсе не так сложно, но чертовски приятно.

И всё-таки что-то не давало ей покоя. Эти безразличные охранники и водитель, который не помог своему хозяину. Таня замедлила шаг и осмелилась обернуться. А обернувшись, поняла: мужчина на самом деле не выходил из машины, он в неё садился.

Вернее, практически сел, только не успел затащить свою трость и закрыть дверцу, когда к нему подскочила какая-то женщина и без лишних слов начала вытаскивать его обратно. Он не сразу сообразил, что происходит. А когда понял, встал, чтобы доставить «красависе» удовольствие.

– Она ебанутая? – спросил изумлённый водитель на своём.

– Похоже, – ответил мужчина и мечтательно причмокнул.

Остальное – не важно

«Господи, да когда же это прекратится-то? Сколько можно грохать? Нового года, что ль, мало?» – ворчала Таня. Была почти полночь, и, судя по доносящимся с улицы звукам, кто-то из соседей вздумал пускать салют. Таня раздражённо отдёрнула штору и замерла. Это был не салют – горел соседский дом.

Дом из карельской сосны, с баней, гигантский террасой и со вторым светом был почти готов. Сосед Алексей мечтал о нём всю жизнь, строил с особой любовью и не жалел средств. Стильное шале фасадной стороной замыкало главную улицу посёлка, а тыльной упиралось в вековой хвой ный лес. И теперь охватившее дом пламя грозило перекинуться и на деревья.

Таня схватила пуховик и выскочила во двор. На улице стояла вереница машин: пожарные, скорая и газовая служба. Таня никогда раньше не видела таких страшных пожаров настолько близко – было жутко и совершенно не понятно, что делать. Она бросилась к группе пожарных, которые почему-то просто стояли и смотрели на горящий дом.

– Чего же вы не тушите? Тушите скорее! – закричала она им.

– А чо тут тушить, он догорает, – ответил серьёзный дяденька в сдвинутом набок берете.

– А хозяин, хозяин где? В доме был кто-нибудь? – не унималась Таня.

– Во дворе все. Все живы, пострадавших нет.

– Так почему вы всё-таки не тушите-то? – продолжала наседать Таня.

– А у нас воды нет, – пожал плечами пожарный.

Таня вспомнила другой пожар, который случился много лет назад, когда она была ещё школьницей. Родители строили новый дом, и отец часто оставался ночевать в нём. Как-то ночью раздался телефонный звонок, трубку взяла Таня. Незнакомый женский голос, запинаясь, сообщил: «У вас там это… пожар. Всё громыхает, приезжайте».

– Папка же там, – прошептала Таня.

– И баллон с газом тоже там, – сказала побелевшая мама. Они накинули куртки поверх пижам и выскочили на проезжую часть – ловить машину. На их счастье, мимо ехал милицейский патруль.

«Па-апка-а», – голосила Таня в дороге. «Во-ова-а», – вторила ей мама. Эти бесконечные минуты были одними из самых страшных в их жизни. Казалось, что и милиционеры вот-вот завоют вместе с ними.

Когда они подъехали к остаткам того, что должно было стать их новым домом, пожар уже затушили. Весь первый этаж был залит пеной. Газовый баллон, по счастью, не взорвался, а папка, слегка пожёванный, но вполне живой, прихрамывая, вышел им навстречу. «А всё остальное неважно», – подумала Таня.

Папа вообще регулярно и мастерски снабжал родных поводами для переживаний. Однажды он «взорвался», когда пробовал варить самогонку. В тот день его дочери ночевали у бабушки, а жена уехала в командировку – что и дало прекрасную возможность для эксперимента. Когда Танина мама вернулась, она долго не могла прийти в себя, плакала и приговаривала: «Господи, Вовка… Да что ж ты такой…».

Потолок и шторы на кухне оплавились, окна в зале выбило взрывной волной. А её Вовка весь покрылся волдырями: уши, грудь, спина, руки – всё было обожжено кипящей брагой. Скорую он не вызывал – Таня тогда не понимала почему. До приезда жены он целые сутки ходил по дому из угла в угол и трясся в лихорадке. Друг принёс ему какую-то мазь в пульверизаторе – на ней и выжил. Вернее, не на ней, а на силе своего характера. В больницу он так и не пошёл. Таня хорошо запомнила, как мама снимала пинцетом большие жёлтые куски его отслоившейся кожи. На удивление, у него не осталось ни одного шрама. «Я фаталист, – любил повторять папка, – бытовой». Но эксперименты с дистиллятами с тех пор были в семье под строжайшим запретом.

Однажды и вовсе было так.

– Ты только не волнуйся, он жив, всё в порядке… – сказала мама по телефону. Каждый раз, когда Таня слышала эту прелюдию, её кровь превращалась в бетон.

– Просто скажи, что с ним, – чеканя каждое слово, ответила Таня.

– Машина сбила.