Нормальная женщина

Таня начала закипать и открыла сумку. Она стояла посреди кишащего людьми отделения, остервенело рылась в своей огромной сумке и только когда на самом дне нащупала, что искала, облегчённо выдохнула. На такой случай у неё с собой всегда был флакон «Венера», масла любви и удачи. На оборотной стороне флакона мелким шрифтом было написано: «Применять с осторожностью, не более 2–3 капель за раз».

Дальше случилась сцена, которой вполне мог бы вдохновиться Патрик Зюскинд, пиши он своего «Парфюмера» в наши дни. Таня поливала себя ароматом любви и удачи, как Жан-Батист Гренуй, взмахнувший перед собственной казнью платком, пропитанным ароматом всех убитых им девушек. И если Гренуй казался толпе зевак ангелом, то Таня скорее напоминала жрицу культа иланг– иланг.

Теперь на дежурного смотрела женщина, которая по субъективным ощущениям обладала притягательностью непреодолимой силы. Таня жгла лейтенанта огнём своих сияющих глаз, пока не прожгла дыру в том месте, где у него должно было находиться сердце. Лейтенант сначала покраснел, затем вспотел, а потом выскочил из стеклянной комнаты со словами: «Да сколько можно?» Вернулся он со следователем Анатолием, который забрал Таню наверх.

Таня написала заявление. А потом в подробностях рассказала Анатолию про ОПГ, которая заманивала в свой подвал жертв и с помощью гипноза или чая крала у них ценные вещи. Анатолий внимательно выслушал, после чего заметил, что даже если телефон отключен, его можно найти по GPS. От лица оперуполномоченного он написал сообщение с просьбой немедленно связаться с ним при обнаружении телефона и отправил на Танин номер. А потом запустил программу поиска.

– Гляди-ка, – с азартом сказал он, – телефон твой совсем близко. Сейчас увеличу карту, и всё будет понятно.

Таня побледнела и заёрзала на стуле. Она почувствовала, как в недрах её мехового бомбера что-то завибрировало. Это было самое быстрое раскрытие дела следователя Анатолия.

Таня и не помнила, когда она получала столько мужского внимания сразу: на неё пришли посмотреть все, кто в тот вечер был в отделении. Всё-таки «Венера» работает лучше, чем эта их «Гуаньинь».

Особенный день

Вези давай! – всхлипнула Таня, плюхнувшись на переднее сиденье. Мужчина за рулём чёрного тонированного «Мерседеса» оторопело уставился на дерзкую незнакомку в норковом палантине. Видимо, с ним давно так не обращались.

Таня и сама уже мало что понимала. День, который должен был стать совершенно особенным, – мамин юбилей, пошёл наперекосяк с самого начала. К обеду Таня и Римма Ивановна на всех обиделись и решили дальше отмечать вдвоём. Сказался то ли «синдром дня рождения», который описал американский психолог Джек Хилгард, то ли «борей», который в тот день дул особенно сильно.

– В центр, по «платке», – буркнула Таня.

– А конкретнее? – переспросил таксист.

Таня скрутила краешек норкового палантина и уточнила:

– А конкретнее – куда ветер дует.

Ветер в тот день дул в направлении столичного ресторана «Пушкин». Таня когда-то рассказывала маме, что в этом ресторане, пожалуй, лучшее обслуживание в городе – однако сегодня её норковый палантин уронили в гардеробе. Дважды. Особенный день.

И всё же коктейльная карта заведения оказалась хороша. Через час все злоключения дня превратились в шероховатости и были не то чтобы забыты, но отошли на второй план. Пожарские котлеты, жюльен и мозговые косточки нивелировали впечатление от падения палантина. Хреновуха смягчила тот факт, что папа наотрез отказался надевать пиджак, за что был предан анафеме и оставлен дома как «неисправимый идиот». А кедровая настойка окончательно вернула хорошее расположение духа. Наши героини простили всех и засобирались домой.

Но день был особенный. И Римма Ивановна стояла на крыльце ресторана с пакетами еды для «неисправимого идиота». Таня зябко куталась в палантин и тщетно пыталась вызвать такси – из-за репетиции Парада Победы перекрыли дороги, и забрать Таню с мамой можно было только с воздуха.

Они замерзли и зашли в ближайшую аптеку погреться. Как раз в это время Тане начали звонить таксисты, которые почему-то ожидали её на Новом Арбате. Они объясняли ошибку сбоем в приложении заказа такси, а Таня очень эмоционально объясняла им, куда, собственно, они теперь могут ехать и откуда могут её забрать. Александр Сергеевич, чей памятник стоял неподалеку, не упоминал таких направлений даже в самых смелых своих произведениях и наверняка восхитился бы богатством Таниного вокабуляра.

Одна из посетительниц аптеки, похоже, решила, что услышанное угрожает её безопасности и здоровью. Здоровье, видимо, было так себе, особенно психическое. Она пришла за но-шпой и афобазолом. Но теперь на время забыла про лекарства и принялась названивать в полицию со словами «мне угрожают» – наверное, приняла близко к сердцу Танины пожелания таксистам. Таня взглянула на женщину, потом на поджавшую губы аптекаршу, потом снова на женщину и громко объявила:

– Всем феназепама, за мой счёт.