«Нормандия». Гибель флагмана эпохи

Диверсию подозревал и сам Рузвельт. «Дорогой Фрэнк, — писал он министру военно-морского флота на утро следующего после пожара дня, — сообщите мне, было ли разрешено на "Нормандии" работать иностранцам»?

Нокс передал запрос президента Гуверу, но ФБР уже начало тщательное изучение личных дел всех, кто был во время пожара на борту «Нормандии». Близкое изучение списков служащих «Робинса» показало, что в них значились 119 неблагонадежных человек. Их подвергли тщательному опросу и изучению, как и 30 человек с подобным же прошлым, работавших на различных субподрядчиков. Ни один из них не был в салоне к началу пожара, и их оставили в покос.

ФБР также тщательно изучило и обстоятельства самого пожара, который воссоздали 12 февраля на Бруклинской военной верфи. В складском помещении с высоким потолком была установлена стальная колонна, очень похожая на ту, с которой работал Деррик. Вокруг нее разложили несколько тюков со спасательными жилетами из той же партии, которая была на «Нормандии», и на таком расстоянии, на котором они лежали в салоне в тот злополучный день. В декорацию принесли похожий рабочий инвентарь Деррика и его бригады — горелка, металлический щит, кусок асбестового листа. Затем привели Деррика и всех, кто работал в главном салоне в день пожара — всего 24 человека, не считая федеральных агентов. На всякий случай поблизости поставили пожарную машину ВМФ.

ФБР дало Деррику «зеленый свет», и он начал резать колонну. Несмотря на все защитные меры, от горелки летели искры, и некоторые даже «перепрыгивали» за два щита и попадали на тюки со спасательными жилетами. Тут же вспыхнул огонь.

Все, кто были на складе, отреагировали на пожар так же, как на судне. Они набросились на него с голыми руками и куртками, пытаясь оттащить полыхавшие тюки от тех, которые еще не загорелись. Но огонь распространялся с поразительной быстротой. В конечном счете не на шутку разыгравшийся пожар залили из брандспойтов с машины. Еще немного — и пришлось бы вызывать городских пожарных.

После того как огонь был потушен, федералы по отдельности допросили каждого из двадцати четырех свидетелей. Все были согласны с тем, что пожар на «Нормандии» и его реконструкция были идентичны. Одновременно с этим техническая лаборатория Федерального бюро в Вашингтоне исследовала образцы спасательных жилетов, взятые с судна в ночь пожара. Их подвергай всем возможным экспериментам, о которых химики могли только помыслить, и все же им не удалось обнаружить никаких чужеродных воспламеняющихся материалов ни на поверхности, ни внутри жилетов.

Лайнер, входивший в первую тройку крупнейших и быстроходнейших судов мира, в самый разгар войны был выведен из строя. Судно, способное принять на борт почти целую стрелковую дивизию, погибло от пожара как раз тогда, когда американское военное командование испытывало огромную нужду в войсковых транспортах. Что же это было — халатность или диверсия? А может быть, и то и другое одновременно — намеренная халатность? При всей очевидности, обстоятельства гибели «Нормандии» по-прежнему таят в себе немало загадок.

«Куин Мэри» успешно переоборудовали и использовали для транспортировки войск, в то время как «Нормандию» просто погубили. Почему се, так же как и «Мэри», не отправили для конверсии в Австралию, а стали перестраивать в США? Может быть, это сделали изоляционистские силы или «пятая колонна», чтобы оказать давление на президента Рузвельта?

Историю гибели «Нормандии» нельзя понять, если рассматривать события в отрыве от сложной политической обстановки начала Второй мировой войны и от того своеобразного и даже щекотливого положения, в котором находилась тогда американская дипломатия. Вот что спустя много лет писал известный советский кораблестроитель Владимир Васильевич Смирнов, невольно ставший свидетелем событий тех лет:

«В годы войны мне как работнику Государственной закупочной комиссии в Вашингтоне довелось довольно подробно ознакомиться с обстоятельствами гибели "Нормандии": в работах по ее подъему участвовало девять советских водолазов, обучавшихся в США. Кроме того, в Комиссии часто бывал В. Юркевич, выполнявший некоторые работы для Отдела морских заказов.