Нормы налогового права

Таким образом, определение «налогово-правовой нормы» исключительно через «правило поведения» упускает из виду реальную специализацию и дифференциацию норм в системе налогового права, не учитывает существования специализированных норм налогового права. «В российском праве … содержится немало бесспорно правовых норм, которые, однако, не могут быть отнесены к правилам поведения»64. Следует поддержать авторов, полагающих, что закрепленные в источниках права правовые принципы, констатации, дефиниции и иные подобные феномены являются специализированными нормами права, выполняющими особые специфические функции в правовом регулировании и имеющими нетипичную структуру65. При этом все налогово-правовые нормы представляют собой своеобразные модели (масштабы, эталоны, критерии) для субъектов налогового права, сообразно которым они должны выстраивать свои взаимоотношения в сфере налогов и сборов.

Если понятие правовой нормы по составу шире, чем «правило поведения», актуальным становится поиск нового родового понятия, способного охватить все правовые нормы, как основные (регулятивные, охранительные), так и специализированные. В качестве такого понятия предлагается «требование должного» (Г.В. Мальцев), «правовое установление» (Б.И. Пугинский), «государственно-властное нормативное установление» (В.М. Баранов), «нормативно-правовое предписание» (В.Н. Карташов, В.М. Сырых, М.Л. Давыдова) и т.д. Многим авторам (В.К. Бабаев, М.И. Байтин, А.Б. Венгеров, Ф.Н. Фаткуллин и др.) импонирует категория «веление» или «правовое веление». «С точки зрения юридической нормы, – пишет Я.В. Гайворонская, – справедливыми являются попытки определить последнюю как «веление», ибо многие законодательные положения … не укладываются в формулировку «правило поведения»66. Полагаем, все эти авторы по-своему правы, поскольку многоаспектность категории «норма права» позволяет рассматривать ее с различных точек зрения: и как требование должного, и как веление, и как предписание, и иным образом.

Недостаток приведенных выше формулировок состоит в том, что родовое понятие в них имеет ярко выраженную смысловую нагрузку, акцентированно выхватывая и выделяя лишь один из существенных признаков правовой нормы. Вместе с тем, «норма права» как многоаспектное явление может (и должна) рассматриваться в самых различных своих проявлениях. В силу такой многоаспектности родовое понятие при определении нормы права должно иметь по возможности максимально нейтральный характер, охватывая самые разнообразные юридические явления с общими видовыми признаками. На наш взгляд, такую роль может выполнить категория «нормативное положение», активно используемое юридической доктриной и судебной практикой.

Указанное понятие стало применяться судами, скорее всего, для разграничения сложившегося в общей теории права разделения правовых норм на нормы-предписания и т. н. логические нормы, отдельные элементы которых согласно господствующей концепции рассредоточены по различным частям нормативного текста. Думается, суды интуитивно почувствовали натянутость подхода, при котором правовая норма перестает выступать первичным, целостным, неразложимым элементом системы права. Категория «нормативное положение» в качестве родового понятия, на наш взгляд, обладает необходимой нейтральностью и, кроме того, указывает на устойчивую связь правовой нормы и определенной структурной единицы текста источника налогового права. Кроме того, термин «положение» универсален, он употребляется для обозначения как высокоабстрактных, так и более детализированных предписаний налогового права. К примеру, раздел I НК РФ назван законодателем «Общие положения», а в ст. 5 НК РФ говорится о «буквальном смысле конкретных положений настоящего Кодекса».