Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов

– Кончаю, уже кончаю. Как и обещал, был полон вдохновения. Вот, послушай-ка, что начало вырисовываться!

– Я растворен в тебе – как кофе в кипятке,
Как соль морская – в Тихом океане.
Ты цель – и ты итог моих исканий,
В тебе я растворен – как кофе в кипятке.
В тебе, как серебро в старинном пятаке,
Расту в цене, инфляции не зная.
Покоя же мне нет: не знаю сна я,
В тебе я растворен – как кофе в кипятке.

Красота и совершенство поэтических строк в сочетании со скоростью их написания, ведь прошло не больше пятнадцати минут, странно ошеломили меня. Коля был и талантлив, и скор на поэтическую руку, и человек приятный, так почему же я должна видеть его в самый последний раз? Мы сегодня поссоримся, я начну плакать… Вечно плакать! Что за глупости! А может быть, то звучал голос Колиной смерти? И я стану вечно жалеть о нем… Или, быть может, он станет жалеть и плакать обо мне? Нет-нет, действительно было сказано именно так. Но кого я могла услышать, обыкновенный бред! Боже, я действительно заболела.

– Коля, просто нет слов. По-моему, не хуже Пастернака, помнишь стихи доктора Живаго? Нет, это не комплимент – я честно так думаю.

Сказала вслух и ощутила, как глаза заполняются многограммовыми крупными слезинками. Как же мне мечталось об успокоенности, о кратковременной душевной передышке, о хоть однодневном избавлении от нынешней Вероники с ее расколотостью, ущербностью, израненностью, зажатостью и пессимизмом. Как хотелось наяву воплотиться в ту дивную картинку, которая прямо так и сияет из Колиных глаз; тоже почувствовать те самые чувства, какие он питает к этой картинке. Так нет же, именно Колин голос предвестил мне последний в жизни вечер, а может быть, и скорую гибель. Я нисколько не ошиблась, я не умею ошибаться в таких вещах – то было предсказание! Красивая вилла – вовсе не филиал земного рая, то обманчивый мираж желанного спасения от пропасти, в которую уже лечу…

Николай притянул к своей слегка колючей щеке мою окаменелую хладную ладонь, раздвинул мои ледяные пальцы и медленно принялся смаковать каждый из них горячими, подобно жаровне в хорошей бане, губами. Я же так и продолжала сидеть, неподвижна, тиха и задумчива, и все вокруг казалось мне глубоко-синим. Неужели же то мой последний вечер?!

– Какая у тебя прохладная маленькая рука! И каждый пальчик – законченное произведение искусства! Надо же, какие изумительные ноготки. В жизни ничего подобного не видел! Какая же ты женственная, Вероника! Моя Вероника…

Правду говорят: действия мужчины в располагающей обстановке легко предсказуемы, ибо они думают всегда об одном… Стоило мне слегка забыться в мистическом синем тумане, как проблемы начали пухнуть прямо на глазах – куда там хорошему дрожжевому тесту. Да какая мне сейчас еще любовь?! Как выражаются чопорные англичане «last thing what I need (это самое последнее из того, в чем я нуждаюсь). Так чего же я ожидала, когда сюда направлялась? Душевного понимания? Резонанса исключительно астральных субстанций?

– Коленька, что-то стало невероятно холодно. Может быть, можно разжечь камин? Есть ли свечи в этом доме? Отлично. Пусть они все горят. Нет-нет, это не потом, это очень важно. А про еду ты не забыл? Жалко, если такая вкуснотища бездарно погибнет. Я голодна, как волк.

Сим мягким восклицанием удалось хоть временно приостановить энтузиазм пылкого армянина, уже добравшегося со страстными поцелуями до ямочки на моем локотке и до аналогичной впадинки на яблочно-округлой коленке. (Ах, неверную деву лобзал армянин!) Как только он успевал управляться и там, и тут… Большой поклонник моих, сильно притомленных событиями последних месяцев, прелестей крайне неохотно предоставил их самим себе и весьма натужно поднялся с девственно белого, белее любого подвенечного платья, дивана.

– Да, правды нет в ногах.
Но нет ее и выше!

Выспренно продекламировал он, сверкнув напоследок пламенным взором испанских танцоров. Я несколько нервно и натужно рассмеялась его шутке, поправила чересчур тонкие колготки и одернула пушистую, слегка помятую юбку. Не так-то уж и просто оказалось справиться с охватившими смятением и растерянностью. Как же следует вести себя дальше, чтобы зря не обидеть хорошего человека, не испортить с ним отношений и не изранить всегда такое сверххрупкое мужское самолюбие?

Однако выпитое меня здорово расслабило и обленило, а потому, махнув рукой на смятение чувств и трепет мыслей, я лишь поудобнее откинулась на волнообразную спинку модернового дивана и, в ожидании вкусного обеда, легкомысленно пустила на самотек течение своей дальнейшей судьбы. Пусть оно получится, как получится, – где наша не пропадала! К тому же чудесные запахи из кухни приятно щекотали ноздри и мирили с положением дел хотя бы в эти конкретные минуты.