Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов

В Аскер Баде моим оздоровлением особо занималась клинический психолог Марит: по-мужски коротко стриженная, темноволосая, достаточно дружелюбная, смирная, всегда немного скучноватая и, в моем понимании, совершенно никакая и как женщина, и как специалист особа примерно лет сорока. Честно говоря, мне на каждой встрече с ней вспоминалось крылатое выражение собственной бабушки о подобных людях: «Ни с чем пирог!», а про себя я с сожалением думала, что вот если бы мне вместо этой «бледной человеческой тени» выделили другого врача – умницу и профессионала, дела пошли бы куда успешнее. Никаких попыток поменять свою тифозно-стриженую, остреньким носиком похожую на птицу сойку докторшу я сознательно не предпринимала – зачем просто так наживать лишних недоброжелателей, хотя нам всем не раз говорили, например та же старшая медсестра Хельга, что пациенту для возвращения уверенности в себе и в жизни важно чувствовать личное внутреннее взаимодействие, ощутить правильную «химию», заиметь глубокий персональный контакт со своим лечащим врачом, и их, докторов, можно и нужно менять. Надо-то всего лишь написать стандартное заявление на имя главврача и отдать, допустим, старшей медсестре…

Нет, все же докторица может не на шутку обидеться, и неизвестно, как это мне «отпоется» чуть позже, а так ничего особенно плохого она, в принципе, не делает.

Ну, подумаешь, создает она у меня впечатление, что все эти многочисленные терапии, процедуры и анализы по сути – одна и та же наукообразная ерундистика; ну и что? Может, оно в самом деле так и есть, но кто о том признается прямо и честно… Единственное, что меня жутко разозлило и обидело, так это когда в самую первую нашу встречу дамочка предположила у меня начальную фазу алкогольной зависимости. Я так «со смыслом» на нее тогда посмотрела тяжелым своим взглядом, что она сразу же стушевалась и кротко умолкла.

Наши с Марит свидания всегда проходили на редкость стандартно: я ложилась на кушетку, а она мне задавала разные, по большей части идиотские вопросы. Вопросы всегда примерно одни и те же, я в свою очередь бубнила ту же самую, заранее мной скомпонованную, банальную и скучную по сравнению с действительными событиями, до дрожи тоскливую историю типа: что-то муж сделался невыносимо ревнив, поэтому пришлось от него убежать; выхода не было, и пришлось сначала пожить на улице, а потом у подруги; пыталась найти работу, но безуспешно; очнулась здесь, у вас в Аскер Баде – тут мне нравится, удрать из вашего «рая» нет и в мыслях. Получался просто новейший рассказ про дальнейшие путешествия Колобка.

Марит по обыкновению своему садилась где-то позади и, похоже, сладко там кемарила, слушая нудные россказни клиентов. В конце сеансов она неизменно из раза в раз повторяла, что меня по-женски понимает и сочувствует: вот так очутиться в совсем чужой стране без работы, без жилья, без денег, без родственников, без нормального знания языка – это, конечно, лихо.

По прошествии какого-то времени докторица решила применить ко мне эндогенно-антидепрессионный подход. Это когда корни внутренних душевных переживаний и внешних жизненных неудач ищут и находят в воспоминаниях о, по определению, «золотой поре жизни» – то есть о детстве. Так она принялась подробно «пытать» меня о родителях, их стиле жизни, убеждениях, воспитательных методах и моих с ними взаимоотношениях.

Счастливица Марит настолько была изумлена, узнав от меня так много нового, интересного и для себя неожиданного, а также сильно расширив горизонты собственных представлений, что твердо решила вставить мою бабушку и ее воспитательные методы в свою почти готовую к публикации научную статью. Заодно ко всему в гипнотерапии и в гипноанализе моя врачиха почитала себя за редкостную «доку» – то была самая кульминация ее сеансов, когда ей то было не лень.

– Так, теперь напоследок приступаем к расслабляющей гипнотерапии, – бесцветным своим голосом начинала она мне привычные монотонные верещания на тему расслабления. – Почувствуем, как все тело наполняет свинцовая неподъемная тяжесть. Тяжесть разливается по рукам, ногам, по животу и груди. Тяжело дышать, невозможно шевельнуть даже пальцем, свинцовая голова. А сейчас в пальчике левой руки появляется свет и тепло. Пальцы теплеют, теплеют, теплеют окончательно. Ладонь медленно погружается в ванну с почти горячей водой, вот она вся целиком опущена. Теперь пошевели пальцами. Им все легче и легче двигаться… Они становятся прозрачными, совсем прозрачными, почти невидимыми. Затем левая нога, начиная с бедра, постепенно светлеет, светлеет, теряет очертания и окончательно растворяется в пространстве…