Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов

Фонарь оказался не нужен, во всяком случае в целях освещения пути. Я успела хорошенько обжечь себе все ноги высоченной кладбищенской крапивой и их же исхлестать-расцарапать всевозможными встречными колючками, но ссадин и царапин не чувствовала. Более или менее видимые и ясно обозначенные тропинки и дорожки давным-давно заросли вездесущей осокой, и мне приходилось спотыкаться о проваленные холмики. Собачки мои серыми тенями спокойно трусили неподалеку от меня. Чуть-чуть не дойдя до церковных развалин, я присела на вывороченный из земли тяжеленный вековой памятник, чтобы перевести дух и постараться унять томящее чувство неясной тревоги. Лучше всего для этой цели подходили бодрящие воспоминания о военных подвигах партизан-героев, которые попадали и не в такие переделки. Вот уж кому-кому, а им ночевка на кладбище представлялась делом пустяковым, и проходили они через такое испытание во время войны не раз и не два. Сквозь кроны настороженных деревьев лунный свет рассеивал причудливо мерцающие голубые дорожки. Было невероятно тихо: ни ветерка, ни шелеста, ни звука. Собаки легли возле моих ног, замерли, как древние сфинксы, и, казалось, перестали дышать. Много-много лет спустя увидела я телевизионную заставку в «Дискавери», обычно предваряющую репортажи о необъяснимых и мистических явлениях: в окружении дружелюбных волков ночью на кладбище сидит девочка с пылающим факелом в руках. То, насколько мне помнится, был основной мотив одной из средневековых мистических легенд, но я же сразу вспомнила себя. Вот так-то из пустяков и рождаются невероятные легенды, а на самом деле обьяснение какому-нибудь почти непостижимому событию обычно самое дурацкое, потому и не приходит в голову ученым мужам-академикам…

Успокоившись, я позволила себе в первый раз оглядеться вокруг в поисках нужного доказательства моего пребывания на ночном кладбище. Сверстники взяли с меня страшную клятву положить на надгробный камень монетку и потанцевать вокруг, чтобы удостовериться воочию, высунется ли призрачная рука покойника за деньгами согласно старым народным поверьям или же все это пустые бредни, а на самом деле покойники являются истинными бессребрениками. Чутко прислушавшись к своей смятенной и настороженной душе, я решила подобный рискованный эксперимент не проводить.

Рядом из земли торчал небольшой, но аккуратно сработанный крест, подходящий для доказательства моей смелости. Я принялась боязливо его раскачивать и осторожненько дергать, и тут раздались слабые писклявые звуки, похожие на щебетание птиц, но идущие из-под земли. Одновременно раздался печально зовущий волчий вой, от которого мороз идет по коже, стынет кровь и леденеет душа. Позже я догадалась, что это выли мои ощетинившиеся неизвестно на что собачки. Нечто вовсе непонятное, какая-то бесформенная большая куча зашевелилась по правую сторону от зловеще чернеющего остова бывшей церковной апсиды. В ноздрях защекотал неприятно сладковатый запах прелой болотной гнили.

«Вампир или его родня!» – вихрем пронеслось в моей всклокоченной голове и запульсировало в висках. Вмиг я вскочила и, не разбирая пути, понеслась прочь из кошмарного места. Почти сразу же провалилась в какую-то полуглубокую яму, но, к счастью, сумела из нее быстро выбраться, хотя с ног до головы вся перепачкалась в удивительно липкой и влажной грязи. Коленки же разбила в кровь главным образом о свой тяжеленный фонарь, но все равно его не бросила, потому что взбучка от бабушки едва ли была намного более приятным событием, чем встреча с носферату и привидениями.

Вся растерзанная и перемазанная, с разбитым фонарем и ножом в глубоком кармане кофты явилась я к компании друзей своего детства. Никто не подумал спросить меня о дополнительных доказательствах, и с чувством глубокого удовлетворения мне удалось проходить в героинях еще два следующих лета. Бабушка, конечно же, устроила незабываемую взбучку, во-первых, за то, что неизвестно где пропадала вечером, не предупредив ее; во-вторых, за разорванную и перепачканную одежду, а, в-третьих, за то, что по возвращении отказалась доесть до конца гречневую кашу с молоком из большой глубокой тарелки. Я этого ожидала и ничуть не удивилась: иной ее реакции на подобные шалости просто не смогла бы себе и вообразить.

* * *