Норвежские, кельтские и тевтонские легенды

— Ах так? Ну, тогда ступай к полой горе и убей дракона, что держит в страхе всю округу.

Юноша посмотрел на него вопросительно и, когда понял, что тот не шутит, повернулся и вышел вон.

— Он этого не сделает, — пробормотал старик, — но полагаю, я охладил его горячую голову.

Но все вышло совсем не так, как предполагал честный, благоразумный Студас. Его сын вооружился и, сев верхом на лучшего отцовского жеребца, поскакал в горы. Дракон кинулся на него и уже раскрыл пасть, но юноша метнул копье ему в глотку с такой силой, что оно вышло с другой стороны. Чудовище со страшной силой забило хвостом по земле и вскоре испустило дух. Тогда Хайме отрубил ему голову и поехал домой. Войдя в дом, он швырнул свой трофей к ногам отца.

— Святой Килиан! — воскликнул Студас. — Неужто ты в самом деле убил дракона? Ну…

— Ну да! — отвечал самоуверенный юнец. — Теперь мне осталось только убить Дитриха Бернского. Дай мне того жеребца, что так храбро показал себя сегодня. Он отвезет меня в Берн и вернет назад целым и невредимым.

Старик почувствовал, что от таких речей у него голова идет кругом, но выполнил просьбу сына, и Хайме отправился в большой мир.

Тем временем в королевском дворце в Берне королева Виргиналь наполняла кубки воинов, пировавших с ее мужем. Зашла речь о том, что давно пора отправиться на поиски приключений, а то мечи заржавеют в ножнах. И едва только раздались такие слова, как дверь распахнулась и вошел незнакомец, с ног до головы закованный в Доспехи. Он был высок, широк в плечах и казался юным.

Гильдебранд приветствовал его и предложил снять кольчугу, заметив при этом, что на королевском пиру приличны одежды из пурпурного шелка, а не стальная броня войны.

— Меня интересует война, — отозвался незнакомец. — Я — Хайме, сын Студаса, торговца лошадьми. Я пришел вызвать на бой знаменитого Дитриха Бернского и выяснить, кто из нас лучший воин.

Он говорил так громко, что все его услышали, и Дитрих сразу же принял вызов и предложил гостям выйти и посмотреть на поединок. Король надел доспехи и сел на своего боевого коня Сокола: теперь он был готов к сражению.

Сначала они бились верхом, но в конце концов древки ихтсопий сломались, и им пришлось сойти с коней и продолжить схватку на земле. Хайме проявил чудеса храбрости, но его меч сломался, и он остался безоружен перед разгневанным королем. Дитрих уже занес руку, чтобы нанести противнику последний смертельный удар, но у него не хватило духа это сделать. Он сжалился над молодым и отважным воином, что бесстрашно стоял перед ним, ожидая смерти. Король опустил меч и в знак примирения протянул Хайме руку. Великодушие Дитриха покорило юношу. Он взял предложенную руку и сказал, что признает себя побежденным и клянется отныне верно служить славному королю. Дитрих был рад иметь на своей стороне такого человека, как Хайме, и пожаловал ему замки и богатые земли.

Виттиг

Виттиг был сыном Виланда, кузнецом с Гельголанда. С самого раннего детства отец учил его обращаться с луком, и самой большой похвалой для него были слова отца:

— Ты стреляешь из лука не хуже моего брата Эйгеля!

Юный Виттиг очень хотел узнать как можно больше о своем дяде, и Виланд начал:

— Когда отец твоей матери — Нидуд, правитель ниар-сов, много лет назад взял меня в плен, мой брат Эйгель пришел в его замок и нанялся ему на службу лучником в охрану. Все были в восторге от его искусства. Он мог попасть в голову орла, что летал высоко в небе. Я видел, как он целился стрелой в левую или правую ногу рыси и пригвождал зверя к ветке. Всех чудес, что творил он, и не перечислишь. Но однажды правитель хотел посмотреть на что-то совсем уж невиданное. Он приказал Эйгелю сбить яблоко с головы его собственного сына и сказал ему, что, если он откажется или промахнется, ребенка изрубят на куски у него на глазах. Эйгель достал из колчана три стрелы, приладил одну на тетиву и натянул лук. Сын его стоял неподвижно и спокойно смотрел на отца.

— Смог бы ты сделать такой выстрел, мой мальчик?

— Нет, отец, — смело ответил Виттиг, — я бы достал твой верный меч Мимунг и отрубил бы голову этому злому старику, а если бы ниарсы попробовали за него отомстить, я бы выгнал их с нашей земли.

— Отлично, юный герой, — рассмеялся его отец, — но помни, настоящий воин никогда не говорит, что при таких-то обстоятельствах он бы сделал то-то и то-то. Он берет и делает. И лучше бы Эйгель сделал что-то подобное. После того как он сбил яблоко, он повернулся к правителю и заявил, что если бы он убил своего сына, то двумя оставшимися стрелами он сначала убил бы правителя, а потом себя. Тогда правитель сделал вид, что не придал значения его словам, но потом выгнал лучника, не заплатив ему ни гроша, и никто не знает, что с ним стало после этого.