Норвежские, кельтские и тевтонские легенды

— Аппетит у святого человека как у голодного волка, — пробормотал кто-то из стоявших поблизости.

— Пять долгих лет нес я епитимью, предаваясь посту и молитве, — сказал он, — и теперь достопочтенный отец настоятель позволил мне отправиться в мир и налагать епитимью на других грешников. А вы, — продолжал он, не прекращая жевать, — несчастные грешники, поскольку проводите время в пирах и пьянстве. Я наложу на вас епитимью, дабы вы избавились от бремени грехов.

И тут он завопил высоким звенящим голосом:

— О Sanctissima![1]

И тут к ним подошел Гильдебранд и воскликнул:

— Ба! Да это мой дорогой братец Ильсан!

— Culpa mea![2] — вскричал монах. — Не прикасайся ко мне, безбожный брат. Покайся, а то попадешь в ад вместе с остальными.

— Но, — ответил учитель, — мы собрались здесь для того, чтобы словом или силой оружия обращать в истинную веру карликов и великанов, поэтому я призываю тебя, мой преподобный брат, отложить сутану и снова стать одним из нас.

— Говоришь, обращаете язычников в истинную веру? Ну что ж, у меня есть на это благословение, поэтому я, пожалуй, присоединюсь к вам в этом богоугодном деле.

С этими словами он сбросил сутану и предстал перед ними с ног до головы в доспехах.

— Здесь, — сказал он, прикасаясь к мечу, — мои проповеди, а здесь, — тут он ткнул пальцем в кольчугу, — мой требник. Святой Килиан, молись Господу за нас! Ога pro nobis[3].

И он сел среди воинов, много лет знавших толстого монаха Ильсана. Он пил и пел то псалмы, то песни и рассказывал веселые истории из своей жизни в монастыре.

Скоро наступил вечер. Зажгли свечи и факелы. Но вдруг всеобщее внимание привлекло странное создание, постучавшее в дверь. Сверху оно было похоже на медведя. Голова его напоминала кабанью, но руки и ноги были человечьи. Чудовище как будто приросло к порогу и, казалось, раздумывало, на кого броситься первым.

— Это злой дух, — воскликнул Ильсан, — душа сбежавшая из огня чистилища! Я изгоню его… Conjuro te…[4]

Он остановился на минуту, поскольку чудовище повернуло к нему свою морду.

— Возвращайся в чистилище, откуда ты пришел! — воскликнул отважный Вольфхарт, перепрыгивая через стол и хватая зверя за шкуру. Но сколько он ни тянул, ему не удалось сдвинуть его ни на дюйм.

И тут чудовище, не издав ни единого звука, так сильно толкнуло его, что он кубарем покатился через весь зал.

Хорнбог, Виттиг и другие витязи пытались выгнать зверя, но их совместные усилия были тщетны.

— Освободите место, мои храбрые товарищи! — вскричал разгневанный король. — Сейчас мы посмотрим, чего стоит его шкура против моего меча Экке-сакса!

— Государь, — вмешался Гильдебранд, удерживая его руку, — видите на его запястье золотой браслет, сверкающий драгоценными камнями? Это человек и, наверно, смелый воин.

— Ну что ж, — сказал король, поворачиваясь к странному гостю, — если ты и в самом деле витязь — сбрось звериную шкуру, иди к нам и будь нашим верным соратником!

Услышав эти слова, странный гость отшвырнул прочь кабанью голову и медвежью шкуру и предстал перед королем и его приближенными закованный в доспехи.

— Теперь я узнаю тебя, — сказал Гильдебранд. — Ты храбрый витязь Вильдебер, по прозвищу Силач. А золотой браслет — подарок девы-лебедя, и он удваивает твои силы. Но зачем тебе понадобился этот маскарад? Смелый витязь, кто бы он ни был, желанный гость для нашего короля.

Вильдебер сел рядом с учителем и, опустошив кубок игристого вина, начал свой рассказ:

— Однажды после яростной схватки с грабителями я прилег отдохнуть на берегу озера. Внезапно меня разбудили всплески на воде. Посмотрев в направлении, откуда доносился звук, я увидел прекрасную деву. Она купалась в озере, а ее лебединые перья лежали на берегу. Я осторожно подкрался к ним, забрал и спрятал. Дева искала их повсюду, а когда отчаялась найти, заплакала. Я вышел к ней и умолял ее поехать ко мне и стать моей женой. Но она только еще горше заплакала и сказала, что если она не вернет себе свой птичий наряд, то ей придется умереть. Я пожалел ее и отдал лебединые перья, и тогда она дала мне браслет, который многократно умножает мою силу, но при этом предупредила, что я должен буду бродить по лесам в образе медведя с кабаньей головой, пока самый великий король на земле не предложит мне быть его товарищем. Она предупредила меня, что, если я ослушаюсь, браслет лишится своей магической силы и вскоре после этого я буду убит в бою. Сказав это, она улетела прочь. Поэтому я пришел к тебе в зверином облике, отважный витязь, — продолжил он, обращаясь к Дитриху, — а поскольку ты по доброй воле принял меня в ряды своих воинов, то, я надеюсь, браслет сохранит свою волшебную силу до конца моих дней.

— Pax vobiscum![5] — провозгласил монах, ковыляя в кровать.

Другие витязи вскоре последовали его примеру, и замок погрузился в сон.

Дитлиб