Норвежские, кельтские и тевтонские легенды

В те времена в лесной глуши жил торговец лошадьми по имени Студас. Ему не было дела до песен бродячих менестрелей, но его сын Хайме был не похож на отца. Он часто заявлял, что владеет копьем и мечом не хуже, чем знаменитый Дитрих Бернский. Отцу надоела его тщеславная болтовня, и однажды, когда юнец снова, как обычно, принялся хвастать, что в бою он не уступит самому Дитриху Бернскому, Студас раздраженно воскликнул:

– Ах так? Ну, тогда ступай к полой горе и убей дракона, что держит в страхе всю округу.

Юноша посмотрел на него вопросительно и, когда понял, что тот не шутит, повернулся и вышел вон.

– Он этого не сделает, – пробормотал старик, – но полагаю, я охладил его горячую голову.

Но все вышло совсем не так, как предполагал честный, благоразумный Студас. Его сын вооружился и, сев верхом на лучшего отцовского жеребца, поскакал в горы. Дракон кинулся на него и уже раскрыл пасть, но юноша метнул копье ему в глотку с такой силой, что оно вышло с другой стороны. Чудовище со страшной силой забило хвостом по земле и вскоре испустило дух. Тогда Хайме отрубил ему голову и поехал домой. Войдя в дом, он швырнул свой трофей к ногам отца.

– Святой Килиан! – воскликнул Студас. – Неужто ты в самом деле убил дракона? Ну…

– Ну да! – отвечал самоуверенный юнец. – Теперь мне осталось только убить Дитриха Бернского. Дай мне того жеребца, что так храбро показал себя сегодня. Он отвезет меня в Берн и вернет назад целым и невредимым.

Старик почувствовал, что от таких речей у него голова идет кругом, но выполнил просьбу сына, и Хайме отправился в большой мир.

Тем временем в королевском дворце в Берне королева Виргиналь наполняла кубки воинов, пировавших с ее мужем. Зашла речь о том, что давно пора отправиться на поиски приключений, а то мечи заржавеют в ножнах. И едва только раздались такие слова, как дверь распахнулась и вошел незнакомец, с ног до головы закованный в доспехи. Он был высок, широк в плечах и казался юным.

Гильдебранд приветствовал его и предложил снять кольчугу, заметив при этом, что на королевском пиру приличны одежды из пурпурного шелка, а не стальная броня войны.

– Меня интересует война, – отозвался незнакомец. – Я – Хайме, сын Студаса, торговца лошадьми. Я пришел вызвать на бой знаменитого Дитриха Бернского и выяснить, кто из нас лучший воин.

Он говорил так громко, что все его услышали, и Дитрих сразу же принял вызов и предложил гостям выйти и посмотреть на поединок. Король надел доспехи и сел на своего боевого коня Сокола: теперь он был готов к сражению.

Сначала они бились верхом, но в конце концов древки их копий сломались, и им пришлось сойти с коней и продолжить схватку на земле. Хайме проявил чудеса храбрости, но его меч сломался, и он остался безоружен перед разгневанным королем. Дитрих уже занес руку, чтобы нанести противнику последний смертельный удар, но у него не хватило духа это сделать. Он сжалился над молодым и отважным воином, что бесстрашно стоял перед ним, ожидая смерти. Король опустил меч и в знак примирения протянул Хайме руку. Великодушие Дитриха покорило юношу. Он взял предложенную руку и сказал, что признает себя побежденным и клянется отныне верно служить славному королю. Дитрих был рад иметь на своей стороне такого человека, как Хайме, и пожаловал ему замки и богатые земли.

Виттиг

Виттиг был сыном Виланда, кузнецом с Гельголанда. С самого раннего детства отец учил его обращаться с луком, и самой большой похвалой для него были слова отца: – Ты стреляешь из лука не хуже моего брата Эйгеля! Юный Виттиг очень хотел узнать как можно больше о своем дяде, и Виланд начал:

– Когда отец твоей матери – Нидуд, правитель ниарсов, много лет назад взял меня в плен, мой брат Эйгель пришел в его замок и нанялся ему на службу лучником в охрану. Все были в восторге от его искусства. Он мог попасть в голову орла, что летал высоко в небе. Я видел, как он целился стрелой в левую или правую ногу рыси и пригвождал зверя к ветке. Всех чудес, что творил он, и не перечислишь. Но однажды правитель хотел посмотреть на что-то совсем уж невиданное. Он приказал Эйгелю сбить яблоко с головы его собственного сына и сказал ему, что, если он откажется или промахнется, ребенка изрубят на куски у него на глазах. Эйгель достал из колчана три стрелы, приладил одну на тетиву и натянул лук. Сын его стоял неподвижно и спокойно смотрел на отца.

– Смог бы ты сделать такой выстрел, мой мальчик?

– Нет, отец, – смело ответил Виттиг, – я бы достал твой верный меч Мимунг и отрубил бы голову этому злому старику, а если бы ниарсы попробовали за него отомстить, я бы выгнал их с нашей земли.