Норвежские сказки

       Так потихонечку, полегонечку добрёл Эспен со своим стадом до опушки леса. И тут словно бес какой вселился в зайцев — все кинулись врассыпную.

       Да только Эспен не стал особенно горевать.

       — Скачите,— говорит,— себе на здоровье куда ваши косые глаза глядят.

       Достал он свою дудочку да еще и посвистел зайцам вслед, чтобы они подальше убрались и не мелькали перед глазами.

       А сам преспокойно улёгся на травке да так и проспал весь день.

       Вечером, когда солнце спряталось за горами, Эспен снова достал свою дудочку и только свистнул разок, как все зайцы сбежались на лужайку.

       Да мало того, что сбежались, а ещё выстроились рядами, точь-в-точь как солдаты на параде.

       — Ну, теперь — шагом марш! — скомандовал Эспен и повёл зайцев в королевский замок.

       В это самое время король, королева и принцесса вышли из своих покоев, чтобы поглядеть, как палач будет расправляться с Эспеном.

       И вдруг видят: идёт себе по дороге Эспен, а за ним — в целости и сохранности — заячье стадо.

       Все так удивились, что глазам своим не поверили. Да и было чему удивляться!

       Зайцы шли в ногу, точно солдаты, а впереди шагал Эспен и наигрывал на дудочке марш.

       У ворот замка Эспен остановился и скомандовал:

       — Раз! Два! Смирно!

       И зайцы, притопнув лапками, остановились и замерли.

       Тут уж король не выдержал и, забыв о своем королевском достоинстве, принялся сам считать зайцев.

       Как только он ни старался! И справа налево считал, и слева направо пересчитывал, и с начала до конца, и с конца до начала, а всё-таки зайцев было ровно девяносто девять, откуда ни считай, и ни одним меньше.

       Тогда королева и принцесса тоже стали пересчитывать зайцев. Но и это не помогло ни на волос — зайцев было ровно девяносто девять.

       — Я вижу, ты неплохой пастух,— проворчал король и, не глядя на Эспена, пошел в замок. Король был очень недоволен.

       А принцесса подумала:

       «Вот это молодец так молодец!» — и ласково взглянула на Эспена.

       На другой день Эспен снова пошёл в лес со своим стадом.

       Зайцев он разогнал подальше, чтобы они не мелькали у него перед глазами, а сам опять улёгся на травке.

       Солнышко ласково припекало, земляники кругом было столько, что Эспен, не сходя с места, собирал её целыми пригоршнями, под боком у него была сумка, доверху набитая и печёным, и солёным, и жареным, а в кармане лежала волшебная дудочка.

       Кажется, чего уж лучше! И в самом деле, Эспен ничего лучшего и пожелать не мог!

       А король тем временем не знал ни одной спокойной минуты. Он даже от завтрака отказался и всё думал да раздумывал, как это Эспен ухитрился собрать всех зайцев.

       А так как додуматься он всё равно не мог, то он решил сделать вот что: подослать к Эспену фрейлину, чтобы она выведала у Эспена его секрет.

       Фрейлина не очень-то обрадовалась такому поручению.

       Слыханное ли дело, чтобы первая фрейлина королевского двора разговаривала с простым пастухом! Но король не любил, когда с ним спорили, и ей пришлось пойти.

       С кочки на кочку, от цветочка к цветочку, точно стрекоза, запрыгала она по лужайке и наконец добралась до опушки леса.

       Разговор она начала издалека.

       — Добрый день, Эспен!

       — Добрый день, фрейлина!

       — Не правда ли, какая хорошая погода, Эспен!

       — Ваша правда, отличная погода, фрейлина!

       — И птички как хорошо поют!

       — Прекрасно поют, фрейлина!

       Фрейлина замолчала, не зная, что бы ещё сказать.

       И Эспен молчал.

       — Послушай, Эспен, а что ты тут делаешь? — спросила наконец фрейлина.

       — Как видите, пасу зайцев.

       — Да ведь они у тебя все разбежались,— засмеялась фрейлина.— Я ни одного не вижу.

       — Что ж, что разбежались,— сказал Эспен.— Когда надо будет, я их позову, они все и сбегутся ко мне.

       — Это удивительно! — воскликнула фрейлина.— И почему это зайцы тебя слушаются?

       — Да они не меня слушаются, а мою дудочку,— сказал Эспен.— Вот, поглядите сами.

       Эспен дунул в свою дудочку, и верно — все зайцы мигом сбежались на лужайку.

       — А хотите, дуну ещё раз, и все зайцы снова разбегутся.

       Эспен дунул ещё раз, и верно — все зайцы разбежались.

       — Ах, Эспен, что за прелесть эта дудочка,— воскликнула фрейлина.— Не продашь ли ты её? Я охотно дам тебе за эту дудочку сто талеров.

       — Сто талеров, пожалуй, маловато за такую дудочку,— сказал Эспен.

       — Да что ты, Эспен! Надо всё-таки и совесть иметь! Ты только подумай — сто талеров! Тебе, верно, и не снились такие деньги!

       — Что правда, то правда — больше одного талера я никогда ни во сне, ни наяву не видал. Ну ладно, давайте мне сто талеров, а в придачу снимите-ка с меня сапоги. Жара такая, что шевельнуться неохота.

       — Ух как рассердилась фрейлина!

       — Невежа! Грубиян! Как ты смеешь!.. Чтобы я, первая фрейлина королевского двора, снимала сапоги с какого-то пастуха!..

       — Да ведь я вас не заставляю,— сказал Эспен.— Не хотите, не надо. Только дудочку я иначе не отдам.

       Фрейлина чуть не заплакала от досады.

       Нет, она ни за что не станет снимать сапоги с этого невежи!

       Во-первых, она знатная дама, первая фрейлина при дворе короля.

       Во-вторых, кто-нибудь может увидеть это, и тогда все придворные поднимут её на смех...

       Но что там ни говори, а ведь без дудочки нельзя в замок вернуться.

       Она поглядела по сторонам. Нигде никого не было.