Норвежские волшебные сказки

Да уж, старая дева с серебряным сердечком на шее многое могла порассказать о ниссе, если б захотела. Только её брат-аристократ лишь снисходительно улыбался, если об этом заходила речь, и цедил из своего молочника: «Ах, моя сестра и эти её истории о ниссе!.. Да она просто дурочка».

Морской змей

Не много я знаю о змее морском,

Его никогда я не видел живьём
И не особо жажду.
Однако люди говорят —
Достойные, не все подряд, —
Что он ужасно страшный.

Петер Дасс, «Нурланнский горн», 1739

С поры и ссоры по поводу морских змеев никогда не прекращались. Кто-то при одном лишь упоминании о них смеётся в лицо рассказчику. Другие твёрдо стоят на своём, уверяя, что змей существует. И даже если сами не видели морского чудовища, то в запасе у них всегда найдётся их почтенный дедушка или ещё какой «достойный» старик.

Старый шкипер Ларсен – честный морской волк, который не зря носит свои сапоги, – до сих пор утверждает: «Говори что хочешь, отец, а я, чтоб мне провалиться на этом самом месте, видел его!».

…Лучше всего я могу представить себе морского змея на севере, где необъятные пустынные просторы дают разгуляться и взгляду, и мысли. Должно быть, он огромен. Я вижу, как голова его с разверстой пастью лежит где-нибудь у Рёста, крайнего мыса Лофотенских островов, а хвост кольцом обвивает Трэнен, скалистый остров далеко в море. Здесь его, змея, родная стихия – бесконечная туманная тоска, застилающая серым всё, насколько хватает глаз.

Попробуй, выйди в море на своей лодчонке, земляной червяк! Печально и монотонно вздымаются и опускаются волны. Они захватят, увлекут тебя – ты почувствуешь себя пылинкой, парящей в этом глубоком тяжёлом дыхании. Мысль твою стянет железный обруч. Великое, неукротимое море играет тобой, ты всего лишь пушинка, которую оно даже не заметит на своей могучей волнующейся груди.

Иллюстрация к рассказу «Морской змей» из книги «Волшебство», 1892.

И тогда ты ощутишь присутствие чудовища – морского кошмара, – дремлющего на дне! И замрёшь в ожидании: вот-вот оно, покрытое слизью, извивающееся огромными петлями, вынырнет из глубин.

Предание гласит, что морской змей рождается на суше. Лежит крошечный змеёныш среди камней и корчится в страшной злобе. Тело его – членистое и уродливое, как у древесной гусеницы, что заползает на ветви и пожирает листву. Пусть он ещё совсем маленький, но уже настолько зол, что бросается и кусает всё живое вокруг, и смертельный яд течёт из его пасти.

Змеёныш подрастает, нора его становится слишком тесной – и он рвётся на волю. Ползёт он по лесам и полям, от озерца к озерцу, и становится всё больше и всё ужаснее, вызывая страх и отвращение у других созданий. Но нет на земле ему покоя, везде ему мало места. Без устали движется он вперёд, от озера к озеру, глаза сверкают зелёным огнём, он извивается и жалит самого себя, подхлёстываемый вечным проклятием самого своего существования.

И вот он видит море.

Огромное, могущественное море притягивает его своей чудесной печальной песнью: «Иди ко мне, иди ко мне!». Там, в глубине, довольно места. В кипящей пучине вод находит он покой от жуткого дневного света, от острых солнечных лучей, жалящих, словно шипы.

Там, глубоко-глубоко, на морском дне, лежит змей… И растёт, растёт. Тело его, покрытое водорослями и тиной, тысячами растений и моллюсков, вытягивается на много миль[10].

Слышали ли вы убаюкивающие, однообразные звуки моря? Знаком ли вам ужас морских пучин?

Теперь змей стремится обратно, наверх. Хочет взбить море в пену, чтобы оно бурлило огромными волнами, разбивать вдребезги суда и рыбацкие лодки, приводить в ужас людей и зверей – превратить море в пустыню…

Создатель, защити нас от морского змея!

…Выйди в море на своей лодчонке в серый, холодный, туманный день! Пустота и одиночество натянут на тебя смирительную рубашку. Они научат тебя считать каждую упавшую песчинку в песочных часах твоей жизни. Вот тогда и примчится по бурлящим волнам кошмар морских пучин – жуткий морской змей!

Волшебные птицы

Далеко-далеко от берега сереют одинокие безлюдные островки – скалистые горные вершины самых причудливых форм – и птиц на них видимо-невидимо: воздух дрожит от хлопанья миллионов крыльев. А вокруг, насколько хватает глаз, лишь могучее синее море. Вздымаются водные кручи и обрушиваются на шхеры и утёсы, окатывая их белоснежной пеной.