Норвежский лес

Вскоре с другой стороны поднялся автобус и остановился сбоку от нашего. Вышел водитель, перекинулся парой слов с коллегой, и оба разошлись по кабинам. Пассажиры вернулись на места, и автобусы тронулись каждый в свою сторону. Почти сразу стало понятно, зачем мы стояли на перевале. Едва спустившись, дорога резко сузилась так, что два автобуса ни за что бы не разъехались. Навстречу попадались машины и микроавтобусы, и всякий раз кому-нибудь приходилось сдавать назад до специального кармана дороги, плотно прижимаясь к краю. Жилье в речной долине стало поменьше, поля — уже, горы — круче и подступали прямо к дороге. И только собак не убавлялось. Стоило показаться автобусу, они поднимали лай, как бы соревнуясь между собой.

Вокруг остановки, где я вышел, не было ничего: ни домов, ни полей. Лишь одиноко возвышался знак остановки, протекала узкая речушка, и начинался пешеходный маршрут. Я закинул рюкзак на спину и начал взбираться по этой тропинке. По левую руку протекала река, по правую тянулся смешанный лес. Я поднимался так минут пятнадцать, а затем справа показалась боковая дорога, по которой могла бы проехать машина. На въезде маячил щит: «„Амирё“. Посторонним вход воспрещен».

На дороге отчетливо виднелись следы колес. Из соседних зарослей изредка доносилось хлопанье птичьих крыльев. Резкий звук, точно его усилили специально. Вдалеке раздался одинокий ружейный выстрел — но очень тихо, будто сквозь многослойный фильтр.

За рощей виднелась белая каменная ограда, примерно моего роста. Над ней — ни сетки, ни проволоки. При желании перелезть можно запросто. Черные створки ворот железные, по виду прочные, но сами ворота распахнуты настежь. В сторожке — ни малейшего признака охраны. Сбоку от ворот висел такой же щит, как на въезде. Но в сторожке, видимо, кто-то все же обитал: в пепельнице скрючились три окурка, в чашке — недопитый чай, на полке стоял транзисторный приемник, сухо отсчитывали время часы на стене. Я решил подождать привратника, но никто возвращаться сюда, похоже, не собирался. Тогда я два-три раза нажал на кнопку звонка. Сразу за воротами начиналась парковка, на которой стояли микроавтобус, джип и темно-синий «вольво». Всего три машины на стоянке, рассчитанной минимум на тридцать.

Через две-три минуты со стороны рощи показался привратник в темно-синей форме верхом на желтом велосипеде — высокий лысоватый мужчина лет шестидесяти. Он прислонил велосипед к сторожке и извинился, что заставил меня ждать, но сожаления в голосе его было маловато. На крыле велосипеда белой краской было выведено число «32». Когда я назвался, мужчина куда-то позвонил, дважды повторив мое имя. Ему что-то сказали, в ответ на это он отчеканил: «Да, хорошо, понял!» — и положил трубку.

— Идите, значит, в главный корпус. Там спросите Исида-сэнсэя, — сказал он. — Пойдете по этой тропинке, увидите кольцевую дорожку. Повернете на второе… слышите? — на второе слева ответвление. Упретесь в старый особняк. Далее нужно повернуть направо и пройти через еще одну рощицу. В глубине — бетонное здание. Это и есть главный корпус. Везде расставлены указатели, так что заблудиться трудно.

Следуя указаниям привратника, я свернул на вторую слева дорожку, и в глубине рощицы показался старый дом, с виду похожий на обветшавшую дачу. Во дворе виднелись красивые камни, хорошо ухоженные деревья, свешивались фонарики. Судя по всему, раньше здесь и была чья-то дача. Я свернул направо, пересек рощу и увидел перед собой трехэтажное здание из железобетона. Выстроили его в ложбинке, и, несмотря на свои три этажа, оно не производило особого впечатления. Фасад выглядел просто и опрятно.

Вход оказался на втором уровне. Поднявшись на несколько ступенек, я открыл стеклянную дверь и вошел. В приемной сидела молодая девушка в красном платье. Я представился и сказал, что мне нужно увидеться с Исида-сэнсэем. Девушка улыбнулась, показала мне на коричневый диван и еле слышно предложила немного подождать. Затем набрала номер. Я снял с плеча рюкзак, сел на воздушно-мягкий диван и осмотрелся. Чистый и уютный холл. Несколько горшков с декоративными цветами, на стене — очень приличная картина маслом, в натертом до блеска полу отражается моя обувь. Дожидаясь сэнсэя, я неотрывно смотрел на это отражение.

— Вот-вот придет, — один раз обратилась ко мне девушка. Я кивнул. В голове пронеслась мысль: «Как же все-таки здесь тихо». Вокруг — ни единого звука. «Как будто у них сейчас сиеста, — подумал я. — И люди, и звери, и насекомые, и деревья — все будто уснули в этот тихий полдень».

Однако вскоре послышались мягкие шлепки резиновых подошв. Появилась женщина средних лет с очень короткими и жесткими на вид волосами. Уселась рядом со мной и закинула ногу на ногу. Пожала мне руку — и при этом внимательно рассмотрела ее с обеих сторон.

— Судя по всему, последние несколько лет музыкальные инструменты брать в руки не приходилось? — первым делом спросила она.

— Точно, — удивился я.

— По рукам видно. — И она улыбнулась.