Норвуд

Парня надо было спасать. Я резко выдохнул и направил арбалет в спину чудовища. Выстрел.

Болт угодил в поясницу, но не смог пробить застывшую слизь – наконечник вошел буквально на половину ногтя!

Выбора не оставалось. Отбросив бесполезное оружие, я вытащил клинок.

Воин змеей извивался в пыли, стремясь отползти от страшного врага, но безрезультатно – тварь уже настигла жертву. Прикрыв лицо руками, юный беллатор вопил от боли, пока черные когти полосовали плечи, срывая вместе с тканью куски кожи.

– Пусти его! – зачем-то заорал я.

Чудовище схватило парнишку за разодранное запястье и поднесло к его руке свой отвратительный хоботок. Тот, сначала будто бы обнюхав добычу, присосался к коже, и щеки твари стали раздуваться, наполняясь кровью.

Утробный рык теперь больше походил на довольное урчание, и когда я воткнул клинок в незащищенную шею врага, меня чуть не вывернуло от отвращения. Порождение зла рухнуло рядом с жертвой, громыхнув напоследок «доспехами».

– Ты как? – Я посмотрел в напуганные глаза беллатора.

– Я… Я… – сначала он не мог вымолвить ни слова, но быстро справился с собой. – Спасибо!

Надеюсь, теперь парень не будет с таким предубеждением относиться к интерфекторам, а его спасение поможет в переговорах с господином Мунро. Должна же того волновать судьба подчиненных?

– Горит… – вдруг пробормотал паренек, протягивая руку. – Горит…

Белая, словно без единой капли крови, ладонь была холодна как лед. Отодвинув лоскуты одежды, я увидел, что вокруг того места, к которому присосалась темная тварь, расползается черное пятно.

Похоже, я рано записал себя в спасители молодого беллатора…

Глава 27

Яд черными нитями вился под кожей, неторопливо рисуя смертельный узор. Пусть я не настоящий интерфектор и никогда не видел ничего подобного, однако понять, чем все закончится, было нетрудно.

– Горит… – Голос молодого беллатора становился тише. – Помоги…

Парень больше не смотрел на меня. Теперь его взор был направлен на что-то далекое, видимое только ему одному.

– Помоги… – Губы едва шевелились, а ноздри со свистом втягивали воздух.

Ледяная ладонь, по-прежнему стиснутая моими пальцами, мелко дрожала.

– Не хочу… – выдохнул паренек.

Дрожь стала сильнее, охватила за мгновение все тело – ноги елозили, поднимая невесомую пыль. Шлем слетел с бедолаги после падения с лошади, и теперь его незащищенный затылок колотился об утоптанную землю. Каждый удар сопровождался стуком челюстей и скрежетом зубов.

Тело молодого беллатора ходило ходуном – удерживать его ладонь становилось все труднее, и мне приходилось сильнее сжимать пальцы, чтобы не выпустить ее из рук. Не знаю, зачем я это делал, но казалось, если отпущу, брошу его одного.

Краем глаза я заметил, как Губа потянул из-за пояса топор – похоже, мужчина решил проявить сострадание единственным доступным способом. Наверное, так следовало поступить мне самому – всего один удар, и клинок оборвет жизнь, прекратив мучения и сохранив пареньку человеческий облик.

– Отойди, Норвуд, – тихонько произнес Губа.

Он ступал, шаркая ногами – сражение с темной тварью, которая совсем недавно была родным братом, не прошло бесследно. Несколько шагов, разделявших нас, дались ему нелегко.

Мне стоило быть благодарным, ведь Губа собирался принять на себя тяжелую обязанность. Стоило, но вместо благодарности в груди звенела злость. Она сдавливала горло, не давая вдохнуть или сказать хоть слово, и поэтому, когда топорище взметнулось над головой мужчины, я смог выдавить из себя только одно:

– Нет!

Губа на миг замер, не зная, как поступить, но потом опустил топор, не выпуская, однако, его из рук.

– Так ить чего? Пусть мучается, что ли? – прошептал он.

– Нет! – говорить стало чуть проще.

Не потому, что злость ушла, – наоборот, она многократно усилилась и почти превратилась в ярость. Только теперь я понимал, что злиться нужно не на Губу, а на себя самого.

С того момента как тварь укусила беллатора, прошло совсем немного времени, но и его стоило потратить с толком, а не сидеть рядом, бессмысленно схватившись за руку умирающего. Нужно было действовать, используя любой шанс, даже если за него придется заплатить болью и страданиями.

Чтобы стать интерфектором, недостаточно надеть кольчугу и взять в руки клинок. Главное – овладеть тайнами, сокрытыми в орденских библиотеках, куда, конечно, ни за что не попасть простому писарю.

Но знания не запереть под замком, они цепляются едва разборчивыми закорючками за неровные листы и открываются тому, кто способен их оценить. Так говорил мой отец, когда очередная потрепанная книжица находила место на полках, становясь со временем и моим верным товарищем.