Нос Чехова

– В деревню, к Люсе. Только к своей ласточке прицеп поставлю и поеду, – кивнул в сторону пятиэтажки, где у подъезда стояла его «шестерка».

– А я заявление в квасковский ОМОН написал, – и Козлов протянул руку и достал из бардачка запечатанный конверт. – Ты же мимо почты будешь проезжать. Отправь заказным. А то я в форме не хочу светиться.

– Без проблем, – забирая конверт, согласился Витя, – Ты тогда позвони, как утроишься. Может, я тоже надумаю.

– Позвоню, – выбросил окурок Козлов и, пожав на прощание Вите руку, сел в Уазик и поехал в сторону города.

А Витя поднялся в квартиру, чтобы собрать кои какие вещи. Много брать не стал, только самое необходимое. Запихав все в армейский рюкзак, он подошел к полке с книгами и, просмотрев корешки, выбрал, старый потертый томик Чехова, и тоже сунул его в рюкзак. Затем зашел на кухню, взял еще соль и спички и, напившись воды из-под крана, спустился вниз к машине. Подъехав к сараю, он зацепил прицеп с притихшими гусями и, забрав еще снасти для рыбалки, сунул их в багажник и поехал на выезд из города в сторону деревни.

Проезжая мимо почты, он вспомнил о письме Козлова и остановился. Порывшись в стоящем рядом пакете, который он забрал с работы, вытащил каменный нос Чехова и, взяв его с собой, предварительно завернув в ткань, вышел из машины и зашел на почту.

Он протянул сначала в окошко приемщицы письмо Козлова и, рассчитавшись, положил завернутый нос и спросил: а это посылкой можно отправить?

–У нас только фанерные ящики по сто рублей, – лениво ответила приемщица.

– Подойдет, – согласился Витя.

– Вот бланк, заполняйте адрес, – приемщица протянула Вите казенную бумагу, – Что там у вас?

– Каменное изделие, – подумав немного, ответил Витя и вписал в бланк домашний адрес капитана Жеребенкова.

– Сам не мог отвезти? Это же в нашем городе, – прочитав адрес, спросила приемщица, – А так, триста рублей придется платить, вместе с ящиком.

– Я заплачу, – Витя протянул в окошко деньги и, забрав квитанцию, вернулся к машине.

Выехав из города, он переехал по мосту речку и, въехав на холм, остановился, и вышел из машины.

Внизу, расстилался город, совсем небольшой отсюда, с кривыми улочками, застроенными в основном одно, двухэтажными домиками. Чуть в стороне виднелся микрорайон пятиэтажек, где жил Витя. А ближе к центру высились отреставрированный собор, с парящими над куполами воронами, бесформенная глыба торгового центра и блестящий на солнце бронзовый памятник носу, Антона Павловича Чехова.

***

Эту историю мы не можем закончить, не узнав, что стало с Толиком, из-за которого в Васьково по большому счету и развернулись все эти недавние события. Поэтому вернемся еще раз в город, в апартаменты городничего, где тот стоит перед зеркалом, облачаясь в парадный мундир, а рядом в кресле, обмахиваясь веером, расположилась его супруга.

– Так ты точно уверена, что Анатоль собирается сделать нашей дочери предложение, – спросил городничий, пытаясь застегнуть ворот мундира.

–Даже не сомневайся. Ты же знаешь нашу девочку, если она что-то захотела, то непременно добьется.

– Вся в меня, – с гордость произнес городничий.

– Ну, конечно, – усмехнулась в сторону супруга.

–Так, если меня после всего этого в Кваскву пригласят на службу, какое министерство лучше выбрать, финансов или может быть по военной линии пойти, – выдергивая волосинку из носа, спросил городничий.

– Уж, не знаю. Сам решай. По мне бы конечно лучше иностранных дел, чтобы уехать, куда-нибудь в Голландию или Австралию.

–Там языки надо знать, – закончив туалет, резонно предположил городничий, – А у меня в этой части образования, есть некоторые пробелы.

– Ну, тогда лучше в финансы иди,– зевнув, согласилась супруга.

В это время дверь приоткрылась и просунулась голова заместителя по городскому имуществу, Морошкин.

– Тут уже все собрались, ждут ваше благородие, – слащаво улыбаясь, произнес Морошкин.

– Пойду душенька, – подавая руку супруге, сказал городничий, и они вышли в зал заседание, где уже собралась вся приближенная городская верхушка, за исключением почему-то почтмейстера и полицмейстера.

– Поздравляем! Поздравляем! – Пронеслось по залу и даже раздались легкие аплодисменты.

Городничий, подвел супругу к золоченому креслу и, усадив ее, сам стал рядом, прислонившись к спинке.

– Ну, что там, в городе происходит? Надеюсь все нормально, – оглядел стоящих в зале чиновников, спросил городничий.

– Так, точно ваше превосходительство. Тиш да благодать, – ответил кто-то из чиновников.

– Уж, и не знаем, как будем жить, если вас в Кваскву заберут, – добавил ему в тон другой.

– Да, будет вам, проживете, – самодовольно ухмыльнулся городничий, – Да и забывать я вас не собираюсь. Вы же мне как родные.

По залу прошел легкий гул одобрения и тут вдруг высокие створки парадных распахнулись, и в зал вбежал, растрепанный почтмейстер с каким-то листком бумаги в руках.

– Разрешите доложить, ваше превосходительство, – задыхаясь, выдавил почтмейстер, тряся бумагами.

– Что еще случилось, – недовольно спросил городничий.