Нос Чехова

– Зуб, – переспросил подполковник и вспомнил, – И еще рапорты ваши на увольнение подготовьте.

– Это вот капитана Жеребенкова, – Витя вытащил из папки заявление Петровича и протянул Пупкину, – А свой я сейчас напишу.

– Не торопитесь. Машину пригоните и с ней рапорт привезете.

– Слушаюсь, – ответил Витя и в это время в кабинет вошел Рабинович неся на руках лосиные рога.

–Вот, по дороге тут купил у товарища, – заходил по кабинету Пупкин, – Настоящие. Я сам охотник. Разбираюсь в этом. Положите пока на стол. Сколько я вам должен напомните?

– Десять тысяч, – ответил Рабинович, – с опаской посмотрев на Витю.

– Хорошая цена, – Пупкин отсчитал и протянул Рабиновичу деньги. – Все голубчик, идите, мы потом сами повесил.

– До свидания, – попрощался Рабинович и быстро вышел.

– Ну, тогда. Давайте заканчивайте, а я поеду устраиваться в гостиницу. – И Пукин не прощаясь, развернулся и вышел из кабинета.

Витя дождался, когда его джип выедет со двора, сел за стол написал рапорт на увольнение. Он оставил его на столе вместе со служебным удостоверением, прогрузив дыроколом, и собрался было уже уходить, но вспомнил о втором свертке, и выдвину полку стола, вытащив его, размотал ткань и на стол выпал, грязновато – белый, местами с ржавыми подтеками, нос Чехова. Без всяких сомнений это был именно тот самый нос. Все совпадало, даже тыльная сторона была, как будто снята ложечкой из тортика.

– И зачем он тебе только понадобился, Петрович, – взяв в руки и разглядывая нос, вслух произнес Витя.

Он постоял немного. Потом завернул нос в ткань, взял его в руки и вышел из кабинета. Зайдя в каморку, снял со стены висевший там велосипед, который ему когда-то подарил тесть на день рождение, и привязал веревкой нос к багажнику, подкачал немного колеса, выкатив велосипед на улицу, и поехал в Красный Путь, забирать фордик.

***

Дорогу к Красному пути уже заасфальтировали и Витя, без проблем доехал до шлагбаума, где в кустах был спрятан фордик. Открыв багажник, чтобы убрать туда велосипед, он увидел, туб с клеем. Тогда он снял с багажника сверток с носом, развернул его и, положив нос и туб с клеем рядом с собой на сидение, поехал обратно в город. Проехав АЗС, он свернул в сторону пионерского лагеря. На обочине дороге стояла колонна военных машин в сопровождении бэтээров, похожая на ту, что Витя с утра видел в городе. Витя объехал колонну и проехал немного вперед свернул к пионерскому лагерю. Остановив машину, он взял клей и нос, и знакомой уже дорогой пошел в парк к памятнику.

– Стоять, – неожиданно раздалась команда и из кустов вышли двое солдат в касках, бронежилетах с автоматами наперевес.

Витя остановился.

– Пароль знаешь, – спросил один из автоматчиков.

– Нет, – пожал плечами Витя.

– Тогда пошли в штаб. Ты арестован, – приказал солдат и указал дулом автомата в сторону армейской палатки, стоящей на бывшем футбольном поле пионерлагеря.

Они дошли до палатки, которую охранял такой же автоматчик и тот, выслушав их, зашел внутрь и через минуты выглянул и, махнув рукой: Пусть заходит.

Витя зашел внутрь, где за столом, сложенным ящиками из-под снарядов, в свете небольшой тусклой лампочки, сидел майор и прапорщик, в полевой форме. На столе стояли две открытые банки тушенки, алюминиевые солдатские кружки и лежала зеленая армейская фляжка. В воздухе стоял легкий запах алкоголя и сапожного крема.

– Вот, задержали товарищ майор, в расположении полка. Пароля не знает, – доложил солдат.

– Ты кто, – спросил майор, и сделал знак солдатам, чтобы вышли.

– Младший лейтенант Задворкин. Оперуполномоченный городского отделения госбезопасности, – по- военному доложил Витя, и полез в карман за удостоверением, но вспомнив, что он оставил его в отделении, растерянно произнес, – Только я его забыл на работе.

– Тогда я адмирал Кутузов, – пошутил майор, а прапорщик заржал, как дурак и, взяв фляжку, плеснул из нее в кружки, и сразу запах алкоголя стал перебивать запах сапожного крема.

– Ты чего делал в расположении секретной военной части, – продолжил допрос майор, беря кружку.

– Я не знал, что это часть. Тут раньше пионерский лагерь был, – ответил Витя. – Ехал мимо на машине. Вижу, люди ходят. И свернул посмотреть.

– Что-то лицо я его где-то видел, – рассматривая Витю, подозрительно произнес прапорщик.

– Давай выпьем, – остановил его майор и они, чокнувшись кружками, выпили, и стали вилками выгребать из банок тушенку.

– Что там у него в руках, – поставив банку, спросил майор. – Положи на стол.

Витя положил перед ними туб и клей.

– Камень, какой-то и тюбик с клеем. Но, кажется, клея в нем нет, – взяв туб, повертев его в руках, разочарованно произнес прапорщик и зашвырнул туб в угол палатки.

– А камень, зачем тебе, – спросил майор, – Наверное, часового хотел завалить?

– Ничего такого не хотел, – возмутился Витя, – Случайно поднял с земли. Там много таких валяется.

– Ладно, – согласился майор и, подумав немного добавил. – По закону о военном положении, я тебя вообще-то должен расстрелять.

– Какое еще военное положение, что вы несете, товарищ майор, – с возмущением перебил его Витя.