Нос Чехова

– С каким квасквичем, с Толиком что ли, – удивился Витя, – и в это время на веранду высыпала и стала танцевать компания молодых людей, среди которых Витя увидел хохочущего Толика с бутылкой шампанского в руке.

– А что у тебя с лицом то, – прищурившись посмотрел на него Козлов, – Подрался что ли с кем-то?

– С лицом, – переспросил Витя и наклонился к боковому зеркалу Уазика, увидел большой синяк на весь левый глаз. – Ничего себе. Да, нет. Шел по улице, темень сплошная, ни одного фонаря и врезался в телеграфный столб.

– Бывает, – равнодушно ответил Козлов, – Эх, выпить бы сейчас.

– А у меня есть, – Витя вытащил из кармана бутылку. Ему одновременно с Козловым тоже пришла эта мысль. Три года совместной службы в органах откладывают общий отпечаток.

– Это совсем другое дело, – обрадовался Козлов и открыв дверь Уазика вытащил из бардачка два пластиковых стаканчика и яблоко, – Наливай.

Витя отвинтил пробку разлил по половине стакана.

– Наливай по полной, – махнул рукой Козлов, и Витя долил до краев. Они беззвучно чокнулись стаканчиками и выпили. Козлов понюхав яблоко, протянул его Вите, – Закусывай.

Витя тоже не стал есть, а понюхал и попросил сигаретку. Козлов вытащил Приму, и они с удовольствием закурили.

– Я вот думаю, может тоже в Кваскву податься, – выпуская вверх дым, произнес Козлов.

– Зачем?

– В ОМОН устроюсь. Нам от них запрос пришел, – ответил Козлов, – У них там протесты постоянно происходят. Зажрались квасквичи. Вот и требуются квалифицированные кадры для поддержания порядка.

– А чем там лучше то? То же без проходных и выходных, будешь горбатится – возразил Витя.

– Но зато, там платят по семьдесят тысяч. Есть смысл горбатится, – возразил Козлов, – И заодно Красную площадь посмотреть можно и Большой театр. И вообще, там культурный уровень другой.

– Ну, если только Большой театр, – согласился Витя и снова достал бутылку.

– По половинке теперь, – приложил палец к стаканчику Козлов.

Витя разлил. Они выпили, даже не занюхивая. В это время музыка вдруг стихла и молодежь с веселыми криками побежала к машинам и под сигналы клаксона стала уезжать с площади.

– Наверное в сауну поехали, – предположил Козлов и у него на груди заработала рация. «Шестой, шестой. Ответьте первому», – раздался из динамика шипящий звук.

– Да, первый. Прапорщик Козлов слушает.

– Объект направился в городскую сауну. Перемещайтесь следом и обеспечивайте порядок и безопасность, – приказала рация и отключилась.

– Я же тебе говорил, что всю ночь теперь за ними буду мотаться. Точно, уеду в Кваскву, – бросив окурок, со злостью произнес Козлов открывая дверь Уазика. – А ты куда сейчас, Витя?

– В отделение, на дежурство. Никого же нет теперь, – заплетаясь языком, и слегка покачиваясь ответил Витя. – Один я остался. Совсем один.

– Что-то выглядишь ты не очень, – критически оглядел его Козлов. – Давай садись, подвезу

Они сели в Уазик, и Козлов включив проблесковый маячок без звука, поехал по городу.

Возле арки Козлов остановился и открыл Витину дверь, скомандовал: Приехали, выходи.

– А может и правильно, – задумчиво покивал головой Витя с трудом выбираясь из Уазика.

– Что правильно, – не понял Козлов.

– Уезжать отсюда надо. В смысле валить, – обреченно произнес Витя и отдав честь, развернулся и пытаясь идти строевым шагом, качаясь, направился к арке.

– Ты надпись то закрасил, – крикнул ему вслед Козлов.

– Нет, – не останавливаясь ответил Витя, – Пусть останется для будущих поколений, – и скрылся в темноте двора.

Он с трудом открыл дверь и держась руками за стены, прошел по коридору к кабинету капитана Жеребенкова. Войдя внутрь, включил настольную лампу и внимательно оглядевшись по сторонам, остановился на портрете Дзержинского и приложив руку к голове, произнес, заплетающимся языком:

– Разрешите доложить. Ваш приказ выполнен и нос вашего Чехова найден. Он, действительно сбежал от памятника и проживал в нашем городе, на улице Пушкина, устроившись работает в аптеке по специальности, то есть носом. – Тут Витя сморщился от боли и потрогал сильно опухший глаз и продолжил, -Его полностью устраивает такая жизнь и возвращаться обратно он не собирается. И еще, – Тут Витя, замолчав, пытаясь поймать постоянно ускользающую мысль, – Да, вот. Самое главное. Да пошли вы все в жопу, – и он обессиленно рухнул на стул и мгновенно заснул. Уже без всяких снов.

***

Разбудил его рев моторов, доносившихся с улицы. Часы на стене показывали десять. Он схватил графин с водой, стоящий на столе и прямо из горлышка стал жадно пить. Потом побрызгал на лицо водой, выбежал во двор и через арку вышел на улицу. По улице, оставляя большое, синие облака вонючего дыма, шли военные грузовики, в кузове которых сидели солдаты, одетые по полной выкладке, в каски, бронежилеты с автоматами в руках. Следом ехали бэтээры, на броне которых тоже сидели вооруженные солдаты.

– Что, случилась, – крикнул проезжающему бэтээру Витя, – Война что ли?

– Телевизор надо смотреть дядя, – ответил с брони из солдат, и добавил, – Ну и рожа. – И все остальные дружно рассмеялись, рассматривая Витю.