Нос королевы

Когда пришло время ложиться спать, Хармони уютно устроила Аниту. Она нарвала для её постели высокой сухой травы, налила в миску воды и сделала что-то вроде столовой в ящике для высиживания цыплят: стибренная из хлебницы горбушка, несколько морковок с огорода, упавшие яблоки и ещё одуванчики.

Хармони обо всём этом подробно рассказала Рэксу Рафу Монти, когда они лежали в кровати и смотрели на луну, тускло светившую сквозь деревья. Он молчал, но Хармони была уверена, что пёс рад за неё.

Оставалось ещё пять желаний!

Хармони проснулась очень рано и сразу вспомнила об Аните. Она оделась и побежала через росистый сад, таща за лапу старую собаку. На верхней ветке твердил свою песенку дрозд. Хармони явственно слышалось: «Какое желание — фьюить? Какое желание — фьюить?»

Анита и Рэкс Раф Монти были представлены друг другу, правда, без особого интереса с обеих сторон, а потом Хармони позволила крольчихе выйти на волю. Сад был огорожен с трёх сторон, так что Анита не могла выскочить на дорогу или к соседям; в худшем случае она направилась бы к дому или на газон. Хармони скоро убедилась, что пасти Аниту не составляет труда.

Через некоторое время послышался сигнал электрокара, развозящего молоко, а затем поверх забора показалась голова молочника. Для всех он был маленьким неунывающим человеком с желтоватыми волосами и остреньким носиком. Он постоянно что-то насвистывал и для Хармони конечно же был Канарейкой.

— Привет! — сказал Канарейка. — Ты сегодня рано проснулась.

— Я пасу моего кролика, — сказала Хармони.

Канарейка приподнялся на цыпочки и навострил свой носик поверх забора.

— Как его зовут?

— Анита.

— Славное имя, — чирикнул Канарейка, — и кролик славный.

— И ты, Канарейка, славный, — едва слышно сказала Хармони.

А он уже вспорхнул и залился трелью, перелетая от дома к дому.

Позвякивание бутылок с молоком навело Хармони на мысль и о других продуктах, которые он развозит, — сливки, яйца, йогурт.

— Я хочу есть, — сказала она Аните, — а тебе уже хватит.

Хармони подняла кролика и отнесла его обратно в курятник.

— Идём, — позвала она Рэкса Рафа Монти, — наверное, пора завтракать. — Но увидела, что шторы в доме ещё задёрнуты.

«Вот были бы у меня часы…» — подумала она, и вдруг её осенило. Это будет следующее желание! Невозможно представить, как это произойдёт, но оно сбудется. Надо только…

Хармони быстро вынула пятидесятипенсовик из кармана своих джинсов и повернула его так, чтобы волшебный краешек оказался под указательным пальцем. Она огляделась — не наблюдает ли кто за ней, — но только почтальон виднелся вдали на дороге.

Это для всех он был почтальоном, а для Хармони — Кенгуру, отчасти, конечно, из-за сумки, в которой носил письма, а отчасти из-за своих сильных на вид ног и какого-то овечьего лица.

Хармони надела свою Сосредоточенно Думаю гримасу.

— Так, — сказала она, прикрыла один глаз и, убедившись, что палец находится там, где надо, начала тереть монетку. — Я хочу большие наручные часы, электронные, которые показывают и месяц, и число, на широком кожаном ремешке, пятнистом, как змеиная кожа.

Хармони подождала немного, а потом уставилась на своё левое запястье. Она так при этом сосредоточилась, что не сразу услышала голос с тропинки за забором.

— Доброе утро! — повторил Кенгуру.

— О… извините. Доброе утро!

— Ты здесь живёшь? — спросил Кенгуру, указывая на дом.

— Да.

— Твоя фамилия Паркер?

— Да.

— Можешь взять вашу почту, если хочешь. Это сократит мне путь. Пожалей мои бедные ноги, — улыбнулся Кенгуру.

Хармони ещё не доросла, чтобы видеть поверх забора, но она могла хорошо представить ноги Кенгуру, длинные, сильные и костистые, с острыми когтями. Она подтянулась и взяла несколько писем и пакет.

— Спасибо, — сказал Кенгуру. — Я поскакал дальше.

Хармони рассеянно просмотрела почту. Три письма для Морского Льва, одно для Голубки и открытка для Сиамской Кошки. Она машинально перевернула пакет. Он был для неё.

Осторожно, затаив дыхание, Хармони положила монетку в карман. Дрожащими руками она кое-как развязала верёвку и сорвала клейкую ленту, которыми был переплетён пакет. Под коричневой бумагой оказалась синяя коробочка. Внутри синей коробочки — белая тонкая обёрточная бумага. А в этой белой обёрточной бумаге — большие наручные электронные часы, показывающие и месяц, и дату, на широком кожаном ремешке, пятнистом, как змеиная кожа.

ГЛАВА 5 «Ледокол»

За завтраком родители, просматривая адресованные им письма, флегматично жевали и, казалось, ничего не замечали, в то время как Хармони безуспешно старалась привлечь внимание к своему запястью и перед самым их носом тянула левую руку то за тостом, то за маслом, то за мармеладом. Она даже начала есть кукурузные хлопья левой рукой, подолгу задерживая у рта ложку, выставляя циферблат часов напоказ то одному, то другому. Так продолжалось до запоздалого появления Мелоди.

— Откуда это у тебя? — спросила она, сразу же заметив часы.

— Прислали по почте.

— Кто?