Носящая Лжепечать

— Как всегда: правильные вопросы! Слишком правильные… — Максим внимательно посмотрел в мои глаза. И все же ответил. — Ответ знают немногие, поэтому не стоит распространяться. — и после паузы его признание. — Я просто пытаюсь исправить то, что натворил. У вас есть выражение «отмаливать грехи», примерно это я и делаю… Я один из трех ученых, что изобрели Печать Ветра. — Я замерла, не в силах поверить в услышанное. Спустя минуту я стала вырываться из его объятий. Ведь это он повинен во всем! Во всем!!! Если бы не эта печать… Максим удержал меня и, обхватив руками, не давал возможности освободиться. Несколько минут бесполезной борьбы, и его шепот. — Не осуждай меня! Не стоит! Я сам себя осуждаю гораздо сильнее. Единственное, что могу сказать в оправдание: мы не знали, что творим. Я думал, что это способ исправления преступников…Я был уверен, что это делалось для их возврата в цивилизованное общество. В тот момент когда я понял, что на Печать Ветра хотят обязать все человечество… В тот момент и возникло Сопротивление. Я не знаю зачем, не знаю почему, просто пытаюсь исправить сотворенное.

Ещё долго мы стояли в молчании. Моя злость и обида остывала, а я даже не могла понять как! Опять Олайе что-то мутит? Еле слышное хмыканье Максима подтвердило догадку. Можно было бы просто смириться, но я не могла, не сейчас.

— Оставь мои чувства мне! — закричала я с яростью.

— Не могу, — прошептал он. — Я готов терпеть твою «нелюбовь», но не ненависть. — И после его признания я прекратила сопротивление, просто позволила ему подавить мои чувства. А спустя минуту не осталось и следа от боли и обиды, и только осознание того, что это «не мои» эмоции заставляло оставаться настороженной. Максим чуть отстранился, заглядывая в мои глаза. — А теперь, когда ты успокоилась… Задумайся и ответь правдиво хотя бы самой себе: неужели Печать Ветра — это зло? Что плохого она принесла в мир людей?

Я замерла, осознавая в полной мере его вопрос. Ответ пришел слишком быстро: нет, Печать — не зло. Но и не добро… Да, она изменила наш мир, да, она привнесла хорошее (вспомним, количество преступлений, которое резко пошло на убыль) в нашу жизнь, да, Печать сгладила отрицательные черты нашего общества, но… не исправила ситуацию в корне. Быть может, человечество уже не может исправиться, а быть может не тот метод выбрали диамонги. Сейчас нас просто посадили на цепь, Печатью сдерживая наши страсти и пороки… Опять я сгущаю краски? Возможно. Ведь вроде бы все довольны жизнью в таком обществе, все кроме нас — горстки людей, носящих ЛжеПечать. И опять же я возвращаюсь к наболевшему вопросу: что мы можем противопоставить всему остальному миру? Как добиться права на жизнь без Печати Ветра?

— Я не знаю… — прошептал Максим, осторожно дотрагиваясь до моей щеки. — Я тоже не раз задавался этим вопросом… И пока просто пытаюсь выиграть время и новые жизни… жизни, а не пародии на них, — он грустно улыбнулся. — Ведь нас становиться больше… Появляется все больше желающих избавиться от Печати. Кстати, недавно с нами пытался связаться твой брат. Сразу скажу: да, он тоже хочет избавиться от Печати, но пока это слишком опасно. За твоей семьей все ещё следят, хотя уже не так пристально. — Я счастливо улыбнулась, заставляя себя выкинуть из головы все тяжелые мысли. Олайе почувствовал перемену во мне и как-то сразу расслабился. А я до этого не замечала как он напряжен. Неужели Максим так переживал из-за моей реакции на его слова. Хотя да, отреагировала я слишком бурно. Просто известие, что он один из создателей Печати, было слишком неожиданным. А ведь могла заподозрить и раньше! Кто ещё бы смог изготовить такую шикарную подделку? Или воссоздать в домашних условиях прибор по снятию печати?

Олайе хмыкнул и тепло улыбнулся, на этот раз искренне. А я тут же завалила его вопросами о семье. Плавно разговор перетек к делам Подземелья, а затем и к намечающейся свадьбе. Под шумок я задала несколько вопросов о диамонгах, и Максим не сразу сообразил, на какие вопросы он ответил. Сообразив, он криво усмехнулся и отправил меня спать.

В комнату я приползла в четвертом часу ночи, мечтая сию же минуту обняться с подушкой. Но одного взгляда на кровать хватило, чтобы понять, что так быстро моя мечта не осуществится. На моей постели сидел, прислонившись к стене, Виктор (правильно, на стуле-то не заснешь), и дрых без зазрения совести (и чем ему своя комната не угодила?). Не успела я разозлиться, как увидела в его руках цветок: шикарную, ярко-красную розу. И как он её достал, если учесть, что выходить из Подземелья, он последние дни не мог?