Носитель искры. Нежелательный элемент

И весь её масштаб они осознали ещё до того, как трое Мастеров: Айна, Фауст и Лата, увидели Лаза. Последнего выжившего Мастера из их группы оставили с бойцами, приказав спрятаться и не высовываться. Всё равно в текущих обстоятельствах искусственный Мастер мало что мог сделать против накачанных энергией магов «Покоя». Двигаясь на север к горам, вдоль которых должен был двигаться второй фланговый отряд, в какой-то момент они начали замечать, что концентрация энергии Хаоса, исходившей от башен, начала снижаться. Поначалу они даже обрадовались, решив, что так и должно было быть, а весь этот невероятно масштабный план «Покоя» — лишь финальный аккорд агонии умирающего. Однако спустя пару минут стало понятно, что дело вовсе не в ограниченном сроке службы башен. Куда больше было похоже на то, что энергию Хаоса из них… вытягивали.

Когда к Айне пришло это осознание, она отбросила всякую осторожность и устремилась вперёд на такой скорости, что даже Фаусту оказалось непросто держать темп. К сожалению, как бы они не спешили, это было бессмысленно. Скорее всего кошмар начался ещё до того, как они закончили свой бой. Первой жертвой, что они увидели, был мутант. Его искажённое энергией Хаоса тело не было сожжено или заморожено, не было разрублено или раздавлено, оно было растерзанно, разорванно на части, словно постарался какой-то дикий, безумный монстр. И пёстрый мечник, своими глазами видевший бойни, что оставлял после себя Ужас из Сайркина, точно знал, кто, а может и что стало причиной такого.

Чем дальше они продвигались, тем больше им попадалось тел. И чем ближе они были к цели, тем более жестокими и извращёнными становились расправы. Это были уже не расправы зверя, это были изощрённые казни поехавшего палача. Лата, Мастер с почти двухсотлетним стажем, не выдержала, её вырвало остатками завтрака вперемешку с желчью. Несмотря на то, что ни Айна, ни Фауст так и не сказали ей, в чём именно проблема и куда они так спешат, командующая отряда «Проаса» из последних сил держалась, чтобы не развернуться прямо сейчас и не броситься наутёк. Останавливала её только мольба Айны. Девушка, понимая, что, скорее всего, придётся делать, знала, что ментальный маг уровня Латы будет невероятно полезен. Так что все трое продолжали двигаться вперёд, молчаливо подбадривая друг друга.

Однако потом Фауст заметил на лице одного из мёртвых мутировавших магов застывшую маску беспредельного ужаса. И даже стальные нервы пятисотлетнего воина дали слабину. Остановившись рядом с телом, он присел на корточки и подрагивавшими пальцами прикрыл мертвецу глаза.

Тогда, на дне воронки, оставленной самоубийственным взрывом Ронды, когда тело и разум его друга захватило неведомое нечто, Фаусту было совсем не до Рудгерта, которого Лаз убил. Но потом, попав в Сфарру, картина смерти древнего мага не раз приходила ему в кошмарах. Тело, по всем существующим законам мироздания обязанное быть трупом, рука, пробившая грудь лидера Мастеров культа, ручейки крови, стекавшие по обугленной плоти, и та самая гротескная маска, в которую превратилось лицо Рудгерта… из всех кошмаров, накопившихся за пять сотен лет жизни пёстрого мечника, этот был самым ярким и приходил чаще всего. Фауст умело храбрился, ему было не впервой скрывать свои чувства, к тому же он уже давным-давно понял, что дружба с Лазом не будет состоять только из посиделок на веранде за бокальчиком горячительного. Но, несмотря на свою внешнюю непробиваемость, Мастер Меча тоже был человеком и ничто человеческое ему не было чуждо. В том числе и страх.

— Айна… неужели всё повторится?

Девушка вздрогнула. Ей тоже было очень страшно и понимание того, что даже Фауст, всегда такой спокойный и невозмутимый, тоже боялся, едва не заставило её сорваться. Но потом она вспомнила, кем на самом деле был тот монстр, которого они собирались остановить.

— Я этого не допущу. Давайте, осталось немного.

— Немного до чего? — пробормотала Лата, — до нашей смерти?

Однако, когда они всё-таки добрались до эпицентра убийственного шторма, им предстала не совсем та картина, что они ожидали.

Множество тел, зверски растерзанных и просто опустошённых, как тот маг, разбросанных повсюду и окрасивших поле боя в красные оттенки, были вполне предсказуемы. Но вот Лаз, сидевший посреди этого всего на стволе поваленного и частично сожжённого дерева, схватившийся руками за голову и что-то тихо бормотавший себе под нос — нет. Подойдя немного ближе, Айна, Фауста и Лату она попросила пока остаться подальше, смогла разобрать слова, но вот что они означали, девушка не представляла. И не удивительно, ведь Лаз говорил на языке, не существовавшем ни на Люпсе, ни в Сфарре. Однако интонации давали понять, что это был не просто бессвязный бред, а спор двух противоборствовавших сторон. И девушке не нужно было долго думать, чтобы понять, кто с кем спорил.

* * *