Носитель судьбы

— Знаю, — я киваю. — Но тут дело не только в Багрянце. Что-то мне подсказывает, что в таком месте можно больше всего узнать.

И правда, довольно скоро кто-то начинает к нам подсаживаться, но обычно это люди, которые хотят что-то продать, купить или обменять. Чаще всего что-то из нашей одежды, причем безумным успехом пользуется плащ Варфнира, который желают выменять то на капор из блестящего меха, как у морских млекопитающих, а то на накидку, что выглядит как куча мертвых крыс, с лапками и плоскими мешочками выпотрошенных голов. Предложения раз за разом встречают отказ. Личность со странно деформированным лицом, заставляющим вспомнить крокодила, предлагает нам ночлег, какой-то прилично одетый господинчик с короткой седой бородой и волосами, стянутыми серебряной повязкой, пьяный, как лопата, стократно извиняется перед нами, после чего молит, чтобы мы позволили ему взглянуть в глаза Сильфаны, потому что те «будто звездочки». Господинчик симпатичный, а потому согласие получает, но мы не узнаем от него ничего существенного на интересующую нас тему, зато узнаем много о том, насколько прекрасна наша воительница и какие мы счастливцы. После восьмидесятого заверения, что ее глаза подобны звездам, мы меняем заведение.

Заходим в очередные таверны, бродим улицами. Меня гонит неясный инстинкт. Чего-то я ищу, и мне кажется, что находится оно совсем близко. Какой-то след, может, поворотная точка? И кажется мне, что дело не в Багрянце. Но все это лишь мучительная, неопределенная интуиция, впечатление, что я расхожусь в шаге с чем-то важным. Чувство это настолько интенсивно, что у меня трясутся руки. Я не могу усидеть на месте, слоняюсь и заглядываю во все уголки.

Что-то не так, и мне кажется, что оно совсем перед моими глазами.

Вот только я этого не вижу.

В одной из таверн подсаживается к нам некий крупный персонаж, еще один беглец с острова доктора Моро. Из лысого черепа торчат какие-то отростки, похожие на акульи плавники, сложенные рядами, как зубья пилы, что придает ему драконий вид, одна рука у него скорчена и похожа на обезьянью, но с монструозными когтями, что наводят на мысли о бритвах, он держит ее подле груди и прячет под полой плаща; когда открывает рот, видны большие клыки, которых не постыдился бы и павиан.

Они ранят ему губы и язык, потому говорит он слегка неясно, к тому же шепелявит.

— Это вы те Деющие, которые бились с нашими в порту, едва не убив мастера Фьольсфинна, а потом вдруг ставшие его друзьями? Все об этом говорят.

— Это мы, — отвечает сухо Варфнир.

— Я Платан. Должен был стать Братом Древа, но оказалось, что я недостоин, Сад меня искалечил и отбросил… Я понимаю… Я терпеливый… Жду, пока мастер Фьольсфинн изобретет лекарство. Но вы должны сказать ему обо мне! Должны сказать, что я, Платан, не боюсь, и молю о еще одном шансе. Я должен еще раз войти в Сад. Должен его увидеть. И скажите Фьольсфинну еще, что тут, в Кавернах, начинает твориться зло. Появляются странные люди, которые рассказывают в корчмах об амитрайской богине или о короле Змеев. Отвергнутые Ледяным Древом начинают возмущаться, не желают ждать лекарства. Нападают, словно обезумев, на людей. Фьольсфинн дал им дом в Кавернах и желает отыскать лекарство, но они хотят оставаться чудовищами. Потому, говорят, и пойдут к королю Змеев, поскольку он принимает всякого и позволяет всякому быть как животное. Говорят, что если Сад сделал из них бестий, то теперь они и будут так жить. Передайте Фьольсфинну. Я, Платан, не желаю быть как бестия. Меня изменило, но я и дальше хочу служить Саду. Скажите ему.

— Мы скажем, — отвечаю я. — Наверняка скажем. Платан, а где можно встретить Отвергнутых Древом?

— Не ходите туда! Это там, где я живу, на улице Бондарей и возле Поста. У них есть свои таверны, но не входите в них. Туда даже стражники не заходят.

— Я зовусь Ульф Нитй’сефни. Я живу в городе на горе, я гость Фьольсфинна, и поговорю с ним о тебе. Но хочу, чтобы ты выведал, кто рассказывает о короле Змеев и об этой богине. Запомни нас, как мы здесь сидим. С завтрашнего дня кто-то из нас, когда ударит шесть колоколов, будет сидеть в таверне «Под Сельдью», первой в Кавернах, за привратной башней, на улице, что зовется Полотняной. Приди и получишь секанец, если скажешь, что ты узнал. Сейчас я дам тебе серебряную марку. Посмотри, кто подбивает людей, как выглядит и где он бывает. А особенно высматривай невысокого амитрая… — тут я описываю Багрянца, как умею, рассчитывая, что он мгновенно его припомнит, однако глаза Платана остаются будто синие карбункулы: без выражения, зато смотрят внимательно.

Мне кажется, что я вижу на его химерной морде тень надежды.

Скоро после этого мы выходим. Вроде бы я и узнал, что хотел, но меня все еще влечет бродить здесь. Серьезное беспокойство и неопределенное предчувствие. Может, это просто нервы?

Я кручусь заснеженными улицами, осторожно разнюхиваю на краю запретного района, где обитают Отвергнутые Древом.