Носитель судьбы

Сильфана сегодня выглядит как валькирия: юбка с разрезами открывает длинные ноги, до колен покрытые щитками, тщательно подогнанный под ее фигуру кожаный панцирь, покрытый ламеллярными бляшками, украшают гравированные золотом танцующие языки пламени, пламя вьется и по глубокому шлему с наносником и длинными нащечными пластинами, узор сделан в эклектическом, ахайско-викинговом стиле. Она грозно притаптывает по палубе, проверяя, все ли хорошо на ней сидит, поправляет пояс с мечом, надевает на левую руку перчатку с кольчужной защитой на кисти и засовывает ее в держатели щита. А потом перебрасывает заплетенную косу за спину – и она готова.

Сестра стирсмана Людей Огня. Воительница.

Наследница главы клана.

Вождь.

Сам я тоже приодет во все, что у меня есть, и я как нельзя лучше подхожу ко всей этой оперетке. Мы должны привлечь внимание обитателей сада и не пасть сразу же под возможным градом стрел. Я надел полупанцирь, наголенники и карваши. На свой композитный шлем я примонтировал все, что вез во вьюках. Наносник с защитой для глаз, козырек, защиту щек и солидный пластинчатый назатыльник. Выгляжу я сейчас, словно обезумевшая смесь Одина с Токугавой Иэясу. «Песнь о Беовульфе» на подмостках Токийской Императорской Оперы.

Просим.

Замок, кажется, растет, протягивая к нам защитные пирсы аванпорта, башни ввинчиваются в небо, ревут раковины, им вторит низкий, медленный ритм барабанов.

Невермор, мрачно сидящий на корме, каркает и тяжело взлетает в небо.

– Трус, – цежу я, пристегивая к шлему подбородочную защиту.

– Если я умру сейчас, – говорит Спалле, – то, по крайней мере, именно так, как мне хотелось, при всем параде. Под трубы и даже барабаны. Это куда лучше, чем сдохнуть от старости в соломе или пасть от удара сраным шилом в каком-то кабаке, как мой дядя. Мне нравится. Хинду тоже понравится.

Я вздыхаю.

– Едем, – говорю. – Вперед, лошадей на палубу. Знаете, что вы должны делать?

– Знаем, – отвечает Сильфана хмуро. – А ты знаешь, что делаешь?

– Надеюсь.

Я подтягиваю наплечники, поправляю панцирь, а потом иду на корму. Снизу раздается уже глухой перестук копыт, люк трюма опускается с одной стороны, как сходни, Спалле выезжает, склоненный, в полном доспехе, со щитом в руках и лукам за спиной, за ним топают жеребцы Грюнальди и Варфнира. Сильфана выезжает следующей, ведя на поводу Ядрана. Скакуны ржут, неохотно ступая по палубе, и прижимают уши.

– Тррруп! – каркает Невермор сверху.

Палуба становится влажной и лоснящейся. С бома и паруса начинает капать вода, борта принимаются потеть, по кормовому штевню текут ручейки. Я слышу, как вода журчит по шпангоутам и стекает с плеском за борт.

Корабль начинает таять.

Мы дрейфуем на льдине.

Я не могу больше оттягивать.

– Работаем, Цифраль, – говорю. – Давай-ка закинемся тем коксом.

* * *

Она появилась сразу же, таща за собой полосу сверкающей бриллиантовой пыли. Драккайнен мрачно взглянул на нее сквозь забрало шлема, а потом шагнул в сторону трона, упертого спинкой в кормовой штевень. С одной стороны прислонил щит, с другой – лук. Сплюнул, развернулся и сел.

Сильфана, следящая за ним с седла, закусила губу и отвернулась, когда он с треском замерз, превращаясь в ледяную, покрытую мхом инея статую.

Драккар вздрогнул, но продолжил плыть прямо в сторону порта. Дракон шевельнул головой, а потом принялся осматриваться.

Вход в окруженный стенами залив и портовые бассейны загораживала растянутая между пирсами монструозная цепь из метровых кованных звеньев, покачивающаяся над водой, омываемая волнами. Когда нос драккара оказался метрах в десяти, из двух массивных донжонов, неприятно напоминающих бункеры, раздалось стальное тарахтенье огромных шестерен, и цепь с плеском погрузилась в воду, и очередные звенья вылезали из каменных клюзов вслед тонущему барьеру.

Драккар разрезал воду аванпорта и вплыл в залив, под охрану стен, после чего развернулся у причала, где тесно стояли корабли и лодки. Траккены с Побережья Парусов, какие-то стройные ладьи с острыми носами и латинским парусом, две мрачные трехуровневые галеры с несколькими аркабалистами на верхней палубе, двумя мачтами и торчащими вперед таранами, направленными в открытое море.

Однако драккар свернул у причала, кренясь на один борт, и поплыл прямо к воротам еще одного пирса, увенчанным охранной стеной. Еще одна цепь плеснула о воду, ощетинившийся шипами запор отвалился в сторону, и корабль вплыл в небольшой портовой бассейн, над которым вставали стены и две большие башни с балконами, на которых стояли мощные баллисты, окруженные воинами.

Носили они зеленые куртки с нашитым символом серебряного дерева и глубокие шлемы с мощными нащечниками в стиле греческих гоплитов. Острия дротиков, лежащих на ложах катапульт, целились прямо в ледяную палубу. На стенах появились ряды людей с луками и, похоже, мощными арбалетами.