Носители Совести

– А! Это очень интересно. Значит, Богдан Владиленович перед тем как выйти на улицу с кем-то встречался. Жаль, мы не смогли раньше получить ордер на обыск квартиры. Ну, как говорится, не было счастья, да несчастье помогло…

Арсений специально играл бессердечного, недалекого следователя, этакую карикатуру на злого прокурорского работника. Таких не любят местные опера, стараются побыстрее выполнить для них всю работу и предоставить данные в самом лучшем виде, что называется, на блюдечке с голубой каемочкой. Лишь бы отвязался.

– Вот какая у меня к вам будет просьба, Роман. Пошлите, пожалуйста, своих людей, пусть еще раз опросят жильцов тридцать второго дома. Основной упор сделайте на собачников, бегунов трусцой, старушек на лавочке, в общем, всех, кто мог что-нибудь видеть в день убийства. Спросите их, не приходил ли к Круковскому посетитель. Если был – пусть опишут внешность, хотя бы приблизительно.

– Это просьба или приказ? – мрачно спросил Вебер.

– Конечно приказ. Вы считает его неправильным?

– Нет, почему же. Правильным, только несколько запоздалым. Сейчас, почти через две недели после убийства, никто ничего не вспомнит.

– Ну, вы все-таки попробуйте. Мало ли что. Договорились?

– Так точно. Один из свидетелей заявил, если помните, что к Круковскому приходила женщина по имени Алина. Может, стоит ее допросить?

Арсению стоило огромных усилий не расхохотаться. «Если помните» – надо же! Доблестный балтийский старлей считает столичного коллегу совсем уж откровенным идиотом. Ну, вот и славненько. Значит пошлет своих людей пахать по полной программе. Чтобы тупой следак из Центральной не заставил переделывать все еще раз.

– С Алиной мы уже поговорили. В тот день она у Круковского не появлялась.

«Вот уж точно! К тому времени она уже несколько месяцев лежала на кладбище».

Вебер молчал.

– Когда можно ожидать результатов? – спросил Арсений.

– Послезавтра.

– Хорошо, жду от вас новостей, до свидания.

Он повесил трубку и улыбнулся.

– Что это ты затеял? – спросил Глеб.

– Хочу еще разок перетряхнуть окружение Круковского. Может, кто чего видел или слышал. Старлей наш говорит, что перед смертью он принимал у себя гостя… ну, или гостью. Очень мне с ним побеседовать хочется.

– Так – «с ним» или «с ней»?

– Не знаю. Когда найдем – скажу.

«Этого гостя следует найти во что бы то ни стало, если, конечно, это вообще возможно».

Арсений заметил, что в последние дни у него все мысли о деле Круковского начинаются с «если». «Это хорошо. Значит, уровень паранойи еще не зашкалил за все мыслимые пределы, и слова коллекционера воспринимаются именно как версия, а не истина в последней инстанции.

И все равно, если верить Сивуру, то новоиспеченному Носителю угрожает неведомая опасность.

Надо его (или все-таки ее?), по меньшей мере, предупредить.

Может, пресловутые Носители Антисовести уже начали на него охоту. Или аморфная субстанция человеческого социума вот-вот переварит новичка.

Тьфу! Вот ведь засела в голове терминология! Не избавишься теперь».

Когда Глеб ушел на обед, Арсений раскрыл дневник Носителей – как он стал теперь называть коричневую тетрадь, подученную от Марка, – и углубился в чтение.

На следующих пяти страницах Круковский приводил легенду о Первородном Носителе: