НОСТАЛЬГИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

- Саня, я тебе сейчас сделаю предложение, от которого тебе будет очень трудно отказаться. Я завтра могу дать тебе ключи от моей квартиры на полгода, но с условием, что ты переедешь туда жить. Я сейчас работаю в Москве. Мне нужно, чтобы кто-нибудь сторожил мою хатёнку, иначе управдом заметит, что она пустует. Так и потерять хату не долго.

- А сколько придётся платить тебе в месяц?

- Повезло тебе, Саня. Платить за квартиру почти совсем не нужно – мне твои деньги не нужны. Будешь только копеечные счета домоуправления да свет и газ вовремя оплачивать, чтобы не заметили моего отсутствия. Хату в порядке держать будешь, а бардаков заводить не станешь. Я тебя за сторожа взять хочу потому, что нашим центровским ключи доверить нельзя – мигом бардак в моей хате откроют и деньги собирать начнут за моей спиной. Держи мой номер телефона. Забегай завтра вечером, но хотя бы часа за два до московского поезда. Я в Москву уезжаю.

Нужно ли говорить, что назавтра я не просто ехал, а на крыльях летел в Серёгину квартиру. Он выдал мне ключи, ещё раз преподал те же самые инструкции о хорошем поведении и своевременной оплате счетов. Милостиво разрешил свободно употреблять вещи из его гардероба – у нас оказался общий размер одежды и напоследок научил пользоваться видиком, который в те времена имелся только в считанных домах. Я прожил в Серёгиной квартире около года. Это был очень продуктивный период мужской независимости и становления в моей жизни. За это время я своими руками сделал ремонт в квартире Люсика, мимоходом приручил его двух приезжих подружек, одну из Варшавы, а другую из Таллина. Девчонки привыкли по приезде в Ригу останавливаться у Серёги Люсиенко. Потом я познакомился со своей будущей женой, променял свободу на любовь, женился, разменял с доплатой родительскую квартиру, а ключи от хаты Люсика передал в руки Бена Волкова.

Ещё через два года, в Москве, состоялся судебный процесс над группой валютчиков, которыми руководил Суслик. Процесс демонстрировали по центральному телевидению. Ведущий передачи многократно подчеркнул полное отсутствие родственных связей у валютчика Суслова с главным идеологом партии. Я смотрел по телевизору передачу «Человек и Закон» об этом процессе и искренне расстраивался – я не забыл о щедром жесте Люсика в мою сторону, я по-прежнему считал его приятелем. Сергею Люсиенко дали десять лет строгого режима. Об его дальнейшей судьбе мне уже ничего не было известно. Бен Волков укатил в Австралию. Моя семья эмигрировала в Соединённые Штаты, а воспоминания о рижской молодости как-то потускнели в суматохе тяжёлых будней.

И вот теперь, внезапно и случайно, имя Сергей Люсиенко, опять появилось на орбите моей жизни. Помощь именно этого человека нынче срочно требуется Андрею Петровичу Звягину, которого я уважаю.

ДНЕВНИК, ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ, ПРОДОЛЖЕНИЕ

1948, ноябрь, 30