Ностальгия

Для акции, я отобрал две группы из десяти наиболее крепких парней, вооруженных автоматическими карабинами, по две группы пулеметчиков и тяжелого оружия, и одну – подрывников. Времени мало, до начала акции осталось всего несколько дней. Лично проверяю, как бойцы разбирают и собирают оружие. Добиваюсь автоматизма, насколько это возможно в стесненных условиях. Лазерная указка, прикрученная к стволу липкой лентой, указывает мне точку прицеливания. Показываю командирам групп упражнения. Разномастное воинство старательно приседает на колени, выкатывается из-за угла, щелкает бойками, целясь в газетные мишени, развешанные по опорным колоннам полутемного подвала.

– Ты куда на спуск жмешь, боец? У тебя не пистолет, у тебя в руках пулемет, точнее, то, что исполняет роль пулемета. Это оружие, которое останавливает врага на дальних подступах. Как ты собираешься стрелять из него стоя? Ты не пастух, ты – революционный боец. Ты должен выпустить очередь во врага, а не в белый свет. Из какого положения я учил тебя открывать огонь?

– Лежа, сеньор тененте, – потупясь, бормочет двухметровое дитя природы.

– А ты почему делаешь это стоя? – продолжаю наседать я.

Остальные с любопытством прислушиваются к нашему разговору. Как ни странно, эти полуграмотные крестьяне проявляют к учебе больше естественного интереса, чем мои морпехи.

– Дык это, не успел я лечь...

– Если ты не успел лечь, то прислони ствол к стене возле угла. Толку все равно будет больше. Лучше опоздать, но открыть эффективный огонь, чем со страху выпустить магазин в воздух и пропустить врага. Понял?

– Понял, сеньор тененте.

Боец подхватывает ствол и бежит на исходную за угол.

– Командир пулеметной группы!

– Здесь, сеньор тененте!

Я с удовлетворение вижу, как моя муштра приносит плоды. Капрал вытягивается «смирно».

– Отработать выход пулеметчиков на исходную. Через два часа – занятия по отработке акции. К этому времени пулеметчики должны падать, как подкошенные и вести прицельный огонь, а вторые номера быстро менять магазины и прикрывать тыл. Заодно отработайте эвакуацию раненых. Разрешаю применять физическое воздействие. Выполняйте!

– Да, сеньор тененте!

Вскоре я уже слышу смачный шлепок по чьей-то физиономии. Революционные бойцы так и прыгают вокруг меня, выкатываются из-за колонн, перебегают от укрытия к укрытию, учатся прикрывать друг друга огнем, бросают в положенный набок мусорный бак гранаты с вытащенными запалами, волокут на спине раненых. Я хожу среди этой муравьиной беготни этаким средневековым сенсеем. Меня продолжает поражать революционное рвение практически безоружного сброда с кашей из лозунгов в голове. Приходится признать, что мотивация у «Мангустов» – что надо. Вот что делают с человеком неясные обещания светлого будущего и кусок хлеба для голодающей семьи.

Лео заглядывает в подвал. Стоит в сторонке, наблюдая за тренировками. Чувствую его изумление. Бойцы косятся на него на бегу, подталкивают друг друга локтями, кивают на командира.

– Работать, работать, не отвлекаться! – покрикиваю я. – Стрелять с близкой дистанции, сближаться, сближаться как можно теснее с противником!

Ошеломляющий огонь в упор – наш единственный козырь. Стараюсь довести его до совершенства. Лео отзывает меня в сторонку.

– Минометы купили. Мин мало, всего 30 штук, все осколочные. Термитных не достали.

– Минометчиков нашли?

– Двоих. Больше нету. Да и те максимум на что способны – установить миномет в боевое положение.

– Ясно. Значит так: по три человека на ствол. Наводчик, заряжающий, подносчик. Обеспечь людей. Завтра с утра найди отдельное помещение, займусь с ними. Жаль, что я не минометчик. Но кое-чему научу.

– Понял. Подготовим. Как тебе бойцы?

– Лучше, чем я думал. Было бы у меня времени с месяц...

– У нас всего несколько дней. Имперцы рядом. Ресифи бомбят.

– Ладно, что-нибудь, да получится, – успокаиваю я капитана, озабоченного скорым прекращением вольной жизни.