Ностальгия по чужбине. Книга первая

Как известно, профессиональные киллеры редко попадают в руки правоохранительных органов. Тому есть немало объективных причин, главная из которых — уголовный статус наемных убийц. Ну, кому, скажите, придет в голову идея охотиться за электрическим стулом, эшафотом или гильотиной? И, главное, зачем? Чтобы обвинить в убийстве его орудие? Стражи общественного порядка прекрасно понимали, что профессиональные киллеры — всего лишь приспособления, с помощью которых приводится в исполнение смертный приговор. Полицию куда больше интересовали люди, ПРИГОВАРИВАЮЩИЕ к смерти. Что же касается киллеров, то отлавливать их, отвлекая на эту цель перегруженную делами полицию, представлялось занятием таким же бессмысленным, как борьба с тараканами на кухне. Эти живучие насекомые, как известно, появляются и шуршат не где попало, а только в условиях конкретной СРЕДЫ ОБИТАНИЯ. Кроме того, наемные убийцы — худший источник информации, который только можно представить. Из них практически нечего выбивать, поскольку они не знают ни имени заказчика, ни мотивов, побудивших его оплатить чье-то убийство… Киллер — все равно что безмолвный почтовый ящик, в который, вместе с наличными за услуги, опускают «черную метку». У наемных убийц нет послужных списков, никому не известно число их жертв, никто не фиксирует уровень их квалификации… Пространное или в несколько строк — в зависимости от значимости казненного — сообщение в утренних газетах и есть самый убедительный, не требующий подтверждений, отчет о проделанной работе. Заказчики не любят тасовать исполнителей, предпочитая работать с одним киллером. От его услуг отказываются раз и навсегда только в случае невыполнения заказа. Доводы, объясняющие срыв намеченного убийства, клиентов не интересуют. Как не интересуют их причины, по которым деньги за несовершенное убийство — что случалось исключительно редко — не возвращались заказчику. Устранение приговоренного означало автоматическое продление контракта. Именно такими методами формировался принцип естественного отбора на рынке профессиональных киллеров.

Работать автослесарем и наемным убийцей Тозья начал одновременно — тринадцать лет назад…

* * *

У Ришара Тозья были все основания считать ЭТОТ день удачным: сидя в самом углу маленького бистро, расположенного в двух кварталах от его дома, он не переставал прокручивать в памяти самые интересные моменты закончившегося час назад матча. Его любимый ПСЖ вколотил пять голов в ворота «Бордо», и это было прекрасное, незабываемое зрелище. Потягивая светлое пиво, Тозья вытащил из куртки сложенную вчетверо таблицу национального чемпионата Франции, бережно разгладил уже основательно затертые сгибы и, высунув от старания язык, с удовольствием вписал победу «Пари Сен-Жермен» в соответствующую графу. У его любимцев были все шансы стать в этом сезоне чемпионами…

— Простите, мсье, можно подсесть за ваш столик?

Тозья медленно поднял голову. Над ним, заложив руки в косые карманы коричневой кожаной куртки на меху, стоял, слегка покачиваясь с пяток на носки, здоровенный светловолосый парень. Его узкое, тщательно выбритое либо без каких-либо запоминающихся черт выглядело вполне заурядно.

— Вокруг полно пустых столиков, приятель, — недовольно буркнул Ришар и уткнулся в таблицу чемпионата. — А я люблю сидеть один…

— Значит, я сяду, — спокойно бросил парень в куртке и, не дожидаясь разрешения, опустился напротив. — Поговорить надо…

Тозья тяжело вздохнул. Так прекрасно начавшийся вечер был безнадежно испорчен.

— Что тебе надо?

— Сказал же — поговорить.

— Так говори, не тяни волынку.

— Что будешь пить? Угощаю.

— Не видишь — я уже пью.

— Заказ есть один… — По-французски светловолосый говорил с легким акцентом. «Наверное, бельгиец», — отстраненно подумал Тозья.

— Слышишь?

— Не глухой.

— Так возьмешься?

— За что?

— Сказал же, заказ есть…

— Заказ, говоришь? — Тозья прищурился. — Ладно, приезжай завтра в гараж, там и поговорим.

— А сейчас мы договориться не можем? — светловолосый недоуменно пожал широкими плечами. — Уж в твоем деле бюрократия точно ни к чему…

— Ты всегда такой настырный?

— Всегда.

— Какая у тебя тачка?

— У меня? — удивленно переспросил блондин. — «Форд-таурас», 82 года.

— Что, трамблер?

— Не понял…

— Я спрашиваю, трамблер барахлит? — спокойно повторил Тозья. — У «фордов», приятель, это самое слабое место. Через мои руки их знаешь сколько прошло…

Мужчина в кожаной куртке неожиданно рассмеялся и протянул к носу Ришара оттопыренный большой палец:

— Браво, приятель! У тебя определенно способности!..

Ришар Тозья молча сделал глоток из кружки. На его угреватом, нездорового цвета лице не дрогнул ни один мускул.

— Ну, ладно: порезвились и хватит… — Взгляд серых глаз блондина неожиданно стал жестким и даже колючим. — Тебе что-нибудь говорит имя Камиль Демулен?

Короткие черные ресницы Ришара едва заметно дрогнули.