Ностальгия по чужбине. Книга вторая

И исчезла за дюралевой дверью.

На какую-то долю секунды я ей позавидовала. Потом взглянула на мраморное лицо Паулины и позавидовала еще больше.

— И есть люди, которые летают только на ТАКИХ самолетах? — я посмотрела в окошко иллюминатора. Панорама аэропорта Орли медленно сдвигалась влево, как декорация в кукольном театре.

— Не расстраивайся, — улыбнулась Паулина. — Их совсем не так много…

— По-видимому, эти люди редко умирают своей смертью. Верно?

— Что за мысли? Ты нервничаешь?

— Честно говоря, под присмотром Якоба мне было как-то спокойнее…

— Но ты же мучалась бездействием, Валечка.

— И продолжаю мучаться, — пробормотала я.

— Потерпи. Скоро нам предстоит серьезная работа.

— Знаете, Паулина, что написано на могиле неизвестного солдата?

— В Париже?

— В Москве.

— Что?

— «Имя твое неизвестно. Подвиг твой бессмертен».

— И что? — Паулина вытащила из сумки косметичку и стала придирчиво рассматривать себя в зеркальце. — Поделись очередной аллегорией, Валечка, ты даже не представляешь, как мне их не хватало!..

— В моем случае все как раз наоборот.

— О чем ты?

— Я бы очень хотела знать, в чем будет заключаться мой подвиг? Это очень важно, поскольку я совершенно к нему не готова. Ни морально, ни физически, никак…

— Ты думаешь, я могу ответить на этот вопрос?

— Но хоть какой-то смысл в том, что вы влезли в это дело, должен быть?

— Что ты имеешь в виду?

— Вы вычислили меня. Благодаря Бержераку, были в курсе моей затеи практически с самого начала. Бдительно следили за моими передвижениями. Судя по всему, договорились с Моссадом, совершили с ними сделку… Думаю, это было не просто, верно?

— Верно, — кивнула Паулина. — Это было очень непросто.

— Зачем?

— Мы считаем, что были затронуты наши интересы.

— Наши — это, простите, чьи? — окрысилась я.

— Наши — это интересы национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. Такой ответ тебя устраивает, Валечка?

— Абсолютно не устраивает!

— Могу я поинтересоваться, почему?

— Потому, что были затронуты МОИ интересы! Был ранен МОЙ муж. Преследовалась МОЯ семья. Бесследно исчез МОЙ друг. И какое мне дело до ВАШИХ интересов?!

— Возможно, они совпадают, девочка…

— Где совпадают? В чем совпадают?

— Вот это нам и предстоит выяснить… — Паулина приладила-таки ремень и с удовлетворением откинулась на спинку кресла. — Важно, чтобы ты понимала: любое государство, защищая свои интересы, автоматически защищает интересы его граждан…

— Вот именно — автоматически…

— Не цепляйся к словам, девочка!

— Я цепляюсь к смыслу, а не к словам, Паулина! Поскольку тридцать лет жила в стране, где интересы государства неизменно отождествлялись с интересами личности. В стране, где эти понятия определялись как единое целое. В результате, Политбюро ЦК КПСС и КГБ решали и продолжают решать все сами, манипулируя этими самыми личностями, как им вздумается. Но разве вы, Паулина, и ваша долбаная служба не делает то же самое? Да, возможно в какой-то конкретный момент наши интересы действительно совпадают. Однако потом наступает другая ситуация. Когда в интересах государства необходимо подставить эту самую личность, пожертвовать ею… И что тогда? Вы делаете это, прикрываясь все той же формулой: защита национальных интересов страны. Так вот, Паулина, этот урок я уже проходила. Потому-то, собственно, Юджин и не хотел обращаться к Уолшу. Он знал, что Генри, близкого друга его отца и матери, в первую очередь заинтересует ГОСУДАРСТВЕННЫЙ аспект трех выстрелов среди бела дня в американской глубинке. И уже потом, опосредствованно, сугубо личная, семейная проблема супружеской четы с двумя детьми…

— Но ведь те, к кому ты решила обратиться за помощью, исповедуют тот же подход, те же взгляды, Валечка…

Голос Паулины был ровным и мягким. Я понимала, насколько важен был для нее этот разговор. Да что там важен — принципиален!

— Во-первых, я этого не знала, Паулина.

— Я тебе не верю, — мягко, явно стремясь не задеть мое самолюбие, возразила Паулина. — Вернее, при всем желании не могу поверить.