Ностальгия по убийству

Несмотря на то, что Ахмеду попало за чужие грехи, он по-прежнему улыбался. Едва слуга вышел, как Трейси Денбор нетвердой походкой двинулась к бару. Я поняла: если кто и угрожает в этом доме моей подопечной Селестине, так это хозяйка. Ну, тварь! Уж я ее проучу при случае! Я знаю, куда нужно ударить, чтобы этот расплывшийся кусок мяса полчаса трясся, как болотная трясина! А самое главное — я применю свой прием на вполне законных основаниях, как телохранительница Селестины.

Трейси наполнила бокал, бросила маленький кубик льда и с трудом уселась на свой бамбуковый стул. Ноздри ее затрепетали, глаза, не отрываясь, глядели на жидкость в бокале. Похоже, про нас алкоголичка забыла напрочь.

Печальный мистер Томчик занялся коктейлями для Нины, Селестины и меня. Вдруг откуда-то сверху донесся шум — словно кто-то кубарем катился по лестнице. Мы, как по команде, повернули головы и увидели, что в гостиную входит Алекс Блант.

Вот это да! Блант тоже постарел, но, в отличие от Нины Фарр и Трейси Денбор, сделался неузнаваемым. Он растолстел так, что выглядел квадратным. Если в старых фильмах он был обыкновенным верзилой с пустыми глазами, то теперь перед нами стояло обрюзгшее животное с красной рожей. Кончик его носа чем-то напоминал баклажан. Длинные редкие пряди кое-как прикрывали обширную лысину. Рубашка, которую он натянул на голое тело, была застегнута до середины, мятые брюки держались на подтяжках и тоже были полузастегнуты. Впрочем, мистер Блант этого не знал: наверняка у него была «зеркальная болезнь» — все, что ниже пояса, хозяин дома видел только в зеркале.

— Привет! Рад встрече!

Он смотрел на гостей осоловелыми глазами и улыбался бессмысленно, как клоун.

— Меня подвела лестница.

— Ты упал? — громко спросила Трейси.

— Да. Пересчитал все ступеньки.

— Очень жаль, — проквакала она. — Очень жаль, что ты не сломал себе шею. Но шея у тебя такая толстая, что надеяться мне не на что...

— Это ты верно сказала: никакой надежды.

Алекс двинулся к бару, и во взгляде его появилась заинтересованность.

— Уолтер, тут должна быть бутылка мартини. Сделай мне коктейль со льдом.

Потом он подошел к Нине и прижал ее к своей большой волосатой груди.

— Ну что, моя радость, тебе хорошо в нашем домике? Не скучно?

— Все просто великолепно, Алекс! Мы очень рады, что будем работать над постановкой под твоим присмотром.

Как хорошая актриса, Нина провела эту сцену безукоризненно.

Хозяин переключился на Селестину. Его губы расплылись в улыбке, мистер Блант плотоядно облизал их.

— Здравствуй, моя богиня, здравствуй... Ты уже совсем большая девочка... Никак не привыкну... Какая грудь... А ноги!.. Как себя чувствует моя богиня?

— Прекрасно.

Эта черноволосая чертовка тоже держалась отменно — не опустила глаз, хотя мистер Блант буквально раздевал ее взглядом.

— Хочу поблагодарить тебя, Алекс, — сказала Селестина. — Теперь мне комфортно в любом обществе. В свой прошлый приезд я быстро прошла с тобой курс наук, как отваживать похотливых стариков, лапающих молоденьких дур.

Лицо Алекса Бланта вмиг стало плаксивым — совсем как в тех фильмах, в которых я запомнила его. Но глаза вдруг расширились: эта скотина увидела меня.

— Эй! Что за симпатичная мордашка? И откуда? Где вы откопали такое сокровище?

Нина Фарр снова защебетала что-то насчет моей матери.

— Мэвис Зейдлиц — очень способная девушка, поверь мне, — закончила Нина.

Мистер Блант слушал ее вполуха: глаза его блуждали по моей фигуре вверх-вниз.

— Так ее зовут Мэвис? — произнес он вкрадчиво. — Добро пожаловать, Мэвис, в наш приют умалишенных! — Он улыбнулся, показав желтые лошадиные зубы. — Я не сомневаюсь, что нам удастся пристроить тебя в спектакле... Я лично подыщу тебе роль. Девушке с таким... хм, талантом нельзя прозябать в неизвестности.

— Правильно, — скривилась Трейси. — Ты сразу начнешь проверять ее таланты или прежде, чем затащить эту кобылу в койку, выпьешь?

Мистер Томчик не выдержал:

— А может, прекратим пустопорожние разговоры? — сказал он неуверенным голосом. — Мне надоели ваши шутки...

— Так мы здесь, оказывается, шутим! — загремел Алекс Блант, и бедный продюсер съежился. — Нет, дорогой, это ты у нас специалист по шуткам. Вспомни, как тебе пришлось удирать из Пеории в Чикаго, не расплатившись с труппой! Ну и сверкали у тебя пятки! Вот было смеху!

— И все-таки Уолтер прав: поговорим о делах, — твердо сказала Нина. — Что с текстами и с зонгами? Где наши авторы?

— Ребята приедут попозже, — ответил Блант и припал к мартини. Потом поставил стакан на стойку бара и добавил: — С утра работа закипит, вот увидишь.

— Она закипит, когда ты, мой котеночек, придешь в себя, а это обычно происходит во второй половине дня, — укусила его Трейси.

— Когда я работаю, я трезв! — вскинулся муж.

— Да-да, помню... Последний раз ты был трезвым в тот день, когда японцы напали на Пирл-Харбор!

И она с трудом поднялась на ноги.

— Пойду потороплю нашего евнуха с ужином. Можете занимать свои комнаты на втором этаже. Первая от лестницы — Нины, дальше по порядку — Уолтера, Селестины и этой, как ее, Мэвис!