Ностальгия по унесенным ветром

– Конечно. А что мне было делать, ведь у меня совсем не осталось времени на поиски новых покупателей. В этом письме – Фил потряс голубым конвертом, который Скарлетт ему привезла, и который он все еще держал в руке – отец наверняка опять меня торопит.

– Вы что же и на свой дом нашли покупателя?

– Нет! Я и не думал его продавать. А вдруг мне придется сюда вернуться? Вдруг у отца все пойдет на лад? Согласитесь, миссис Батлер, что скупить несколько магазинов в округе и построить пару текстильных фабрик гораздо проще, чем снова строить дом и обустраивать в нем все сообразно своим вкусам.

– Да, конечно – сказала Скарлетт, а сама подумала, что Филу осуществить этого никогда не удастся. – Твой отец скоро так вкрутит тебя в большие дела, что ты будешь только успевать вертеться в своем Нью-Йорке – с сочувствием подумала она.

Через полчаса в гостиную спустилась Луиза Полтнер, на сей раз тщательно причесанная и одетая и предложила Скарлетт выпить кофе. Скарлетт с удовольствием согласилась, чтобы не обидеть хозяйку, да и погода сегодня была такой холодной, что чашечка горячего кофе пришлась бы сейчас в самый раз. За кофе Скарлетт рассказывала Луизе и Филу о своем знакомстве с Нью-Йорком, о их друзьях и соседях, и о том, как ей пришлось блистать на балу в рубиновых украшениях, предназначенных для Луизы.

Посидев за кофе с полчаса, Скарлетт любезно рассталась с гостеприимными хозяевами и направилась в свои магазины, где пробыла почти до самого вечера. На обратном пути она еще решила заехать в гостиницу, чтобы посмотреть, как обустроились ее новые работники и оставшись вполне довольной, отправилась домой, когда сумерки уже сгустились.

Глава 47

А дома ее дожидался Эшли Уилкс, который пришел в гости вместе с Бо. Эшли, правда, к этому времени уже собирался отправиться назад домой, не дождавшись ее, но никак не мог уговорить Бо расстаться с Уэйдом. За этим занятием его и застала Скарлетт и пригласила остаться на ужин.

– Оставьте их, Эшли, пусть играют – сказала она и озорно взъерошила белокурые кудряшки Бо. – Уедите после ужина. Уэйд, быстренько беги на кухню и скажи Мери, чтобы она немедленно накрывала на стол – скомандовала она – я чертовски голодна.

– Мама, а мы уже поужинали. Я сегодня рано проголодался, и Фердинанд велел Мери нас накормить.

– Ну, что ж, и правильно сделал. Тогда мы с дядей Эшли будем ужинать вдвоем, а ты, сынок, сходи сейчас вместе с Бо на кухню и посиди с ним за компанию, пока Мери его накормит.

– Ну, Эшли, теперь расскажите мне, как тут поживала Атланта в мое отсутствие. – Сказала Скарлетт, когда они уселись за стол.

Эшли удивился.

– А я думал, что наш разговор начнется с того, что Вы расскажите мне как, теперь поживает Нью-Йорк. В последний раз я был там года за три до войны и мне было бы интересно узнать, что там сейчас происходит.

– Ах, Эшли, я уже два дня подряд рассказываю всем о Нью-Йорке, дайте мне короткую передышку, ведь Вы знаете, что я не люблю рассказывать одно и то же по несколько раз, так что сначала Ваша очередь.

Эшли кивнул. – Хорошо, будь по – Вашему. – И после короткой паузы начал рассказывать Скарлетт о главном событии этих трех недель – смерти доктора Мида и о том, что этому предшествовало.

– У бедного доктора, по всей видимости, произошел сильнейший инфаркт со смертельным исходом, ведь накануне он очень сильно понервничал и его больное сердце, не выдержало. Скарлетт удивленно взглянула на Эшли.

– Видите ли, Скарлетт, за три дня до смерти доктора к нему в больницу привезли маленького ребенка – мальчика лет пяти. У него была сильнейшая ангина с дальнейшим осложнением, и доктор Мид не смог его спасти. Мальчик скончался в больнице на второй день.

– Ах ты господи! И чей же это мальчик?

А вот в этом как раз и дело. Этот мальчик сын янки, одного из офицеров гарнизона. Сам по себе этот офицер неплохой человек, но его жена! Хоть все в городе и жалели ее как мать, потерявшую ребенка, но и осуждали одновременно. Узнав о смерти своего сына, она ворвалась в кабинет доктора и в состоянии истерики предъявила ему совершенно нелепые обвинения. Она кричала, что доктор преднамеренно убил ее ребенка, не пытаясь даже спасти лишь только потому, что этот мальчик – сын янки. А все знали, как доктор ненавидел янки еще с военных времен. Она проклинала доктора и желала ему смерти, даже не пытаясь выслушать его доводы о том, что мальчик был доставлен в больницу слишком поздно. Она так забылась в своем горе и гневе, что налетела на доктора с кулаками, и ее еле оттащили от него две сестры.

Предъявить такие обвинения! И кому, уважаемому доктору Миду! Скарлетт! Да разве могут знать эти люди какой широкой души был этот человек, разве могут они знать, что всю свою жизнь он посвятил людям. Ведь он, в отличии от других, всегда сначала думал о них, а потом о себе, разве могли они его знать так, как знали его мы, южане!