Ностальгия по унесенным ветром

– Ну, тогда я рад за Вас. Это, по истине, грандиозное зрелище и Вы получите большое удовольствие.

– Спасибо, я тоже на это очень рассчитываю.

– А кого Вы собираетесь представлять на карнавале?

– Царицу Клеопатру.

– Дениэл снова оглядел Скарлетт с головы до ног.

– Думаю, этот образ подойдет Вам, как никакой другой, и Вы сделали правильный выбор.

– Вы так считаете?

– Я абсолютно уверен в этом!

– Спасибо!

– Хотя, что говорить, Вам пойдет все, что угодно! Я как сейчас помню Вас какой-то героиней в одной из живых картин на благотворительном вечере, который дамы-попечительницы устроили однажды для выздоравливающих раненых в доме миссис Мерриуэзер, помните? На Вас тогда еще был какой-то серебристо-белый хитон, или плащ, а в руке Вы держали пучок растений.

– Постойте, постойте, что-то припоминаю! Уж не в тот ли день это было, когда мы отправились на благотворительный вечер сразу же после пикника у персикового ручья?

– Именно в тот! И Вы запомнились мне потому, что я впервые увидел Вас без траура, который Вы тогда носили.

– Да, конечно, я помню тот день! А представляла я тогда богиню плодородия, и на мне действительно был серебристо-белый хитон, сшитый из старой обивочной парчи для кресел, которую тетушка Петиппет спорола однажды, чтобы починить, но так и не успела этого сделать!

Скарлетт улыбнулась.

– Боже мой, как давно все это было, и как мы тогда были молоды и беспечны, даже невзирая на войну!

– И согласитесь, что те времена в нашей жизни можно назвать одними из лучших.

– Конечно, вполне! – задумавшись, ответила Скарлетт.

Они простояли на палубе еще некоторое время, вспоминая госпиталь и всех своих общих знакомых и расстались только перед самым обедом, договорившись вечером прогуляться по палубе вместе.

Экзотическая японская парочка молодоженов на этот раз вновь заставила обратить на себя внимание всех собравшихся за столом. Супруги явились к обеду в длинных атласных халатах. Юноша в темно-коричневом, а девушка в зеленом. Возможно, такая одежда и считалась у них в Японии повседневной, и они запросто расхаживали в ней по улицам, но здесь, в Америке, это выглядело странным и с виду могло показаться, что они, не уважая окружающих, решили придти в ресторан в обычных домашних халатах.

Старая Сара Кауфман, придвинувшись поближе к Скарлетт, начала, было, обсуждать это с ней, стараясь говорить, как можно тише.

– Они ведут себя как самые настоящие дикари, хотя, судя по драгоценностям, которые нацепила на себя эта малютка, наверняка очень богаты.

Скарлетт вежливо выслушала старую даму, но промолчала.

– Вы, что, не согласны со мной? – Настойчиво спросила старушка у Скарлетт.

– Может быть. Но, думаю, что нам не стоит это обсуждать.

– Не переживайте, милочка, они совсем не понимают по- английски.

Они-то, возможно и не понимают – подумала Скарлетт, зато все остальные прекрасно понимают, а этой старой кляче и невдомек, что подобные вещи не выносятся на обсуждение посторонних людей. Да и вообще, ей, Скарлетт, нет никакого дела до этих японцев и до их одежды.

– Вы абсолютно правы, миссис Кауфман – чуть слышно сказала миссис Лейден, старательно перегнувшись к старой даме через стол, прямо перед Скарлетт и Мейган, которые были вынуждены отклониться от стола и буквально приклеиться к спинкам своих стульев.

– И Вы знаете, ведь этот японец утром сразу же после посадки на корабль, проделывал на палубе какие-то совершенно нелепые упражнения именно в этом самом халате. – И миссис Лейден многозначительно покачала головой, усмотрев в таком поведении молодого человека еще одну непозволительную странность.

В это время к их столику подошел официант и разговоры о молодоженах прекратились к великой радости Скарлетт и ее служанки, которые теперь смогли принять позу обычных, сидящих за столом людей.

Миссис Кауфман заказав обед, снова осуждающе уставилась на японцев, к которым в это время подошел официант. И тут, молодая японка с вызовом взглянув на престарелую даму, стала заказывать себе обед на ломаном английском языке.

Все сидящие за столом, словно громом пораженные, как по команде, вытянули шеи в сторону молодой японской четы, а у старой миссис Кауфман, даже сквозь нездоровую старческую желтизну на щеках появился румянец стыда за свое недостойное поведение.

Вот так пассаж! – подумала Скарлетт и невольно улыбнулась японке, которая в этот момент встретилась с ней взглядом. Девушка тоже улыбнулась Скарлетт и, поблагодарив официанта, спокойно отложила меню в сторону.