Ностальгия

– Да, вы правы, Иван Иванович, спасибо, – поблагодарил, улыбаясь, Сусликов. – Темы актуальны.

Андрей не выдержал и засмеялся.

Сусликов неодобрительно глянул на него, а Иван Иванович не стал дожидаться гневного осуждения начальника кабинета и сам строгим голосом спросил Андрея:

– Так, почему мы смеемся?

– А нельзя? Нам песня жить и любить помогает, – нашелся Андрей.

– Гм, хитроумный тип какой! – сказал Иван Иванович Сусликову. – Ничего, мы сейчас с ними поговорим.

– Нет, поглядите-ка! – возмутился Сусликов, кивая на Андрея. – У него постоянная улыбка на устах.

– Взираю на мир с оптимизмом, – нашелся Андрей, продолжая улыбаться.

– Нам обещали помочь, товарищ Иван Иванович, – то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес Антон.

– Поможем, поможем, – кивнул Иван Иванович, продолжая недовольно смотреть на Андрея.

– Не пойму что-то, – сказал Андрей, – у вас в городе запрещен смех?

– Смех не запрещен, – холодно ответил Иван Иванович, – но смеяться над темой о строительстве коммунизма никто не разрешал.

Иван Иванович встал, говоря друзьям привычную фразу, которую часто повторял и которая очень ему нравилась своей лаконичностью, строгостью и определенностью:

– Пройдемте.

– Куда? – не понял Вася.

– Пройдемте! – повысил голос Иван Иванович, жестом руки показывая, что нужно выйти из кабинета.

– Пока, мастер сыска, – попрощался с Иваном Ивановичем довольный Сусликов, потирая руки.

Через полчаса друзья оказались в просторном хорошо освещенном кабинете Ивана Ивановича. Он сел за стол, предложив друзьям сесть напротив. На стене Андрей заметил портреты Феликса Дзержинского, Брежнева и большие часы, стрелки которых почему-то стояли.

– У вас часы остановились, – заметил Андрей, улыбаясь.

Иван Иванович проигнорировал реплику Андрея. Вместо ответа Иван Иванович закурил. Помолчав минуты три, Иван Иванович обратился сразу ко всем троим:

– Ну, признавайтесь, звездно-полосатые мои.

– Как вы нас назвали? – удивился Вася.

Говорил Иван Иванович медленно, спокойно-будничным холодным тоном, можно даже сказать – говорил лениво, будто говорил актер заученные слова надоевшего ему текста очень старой известной пьесы, причем текст этот он знает наизусть и вынужден повторять почти каждый день:

– Непонятно, почему так вас назвал?

– Непонятно.

– Вы же типы made from оттуда! – произнес Иван Иванович, делая ударение на слове «оттуда».

– Не вижу логики в ваших словах, – как можно спокойнее прокомментировал слова офицера КГБ Андрей.

Наступила тягостная долгая пауза, во время которой Андрей продолжать улыбаться, Вася вздыхал, стараясь не смотреть на злые прищуренные глазки Ивана Ивановича, Антон опустил голову, смотря на пол, а Иван Иванович продолжал курить, внимательно наблюдая за тремя друзьями.

Выкурив папиросу, Иван Иванович вновь повторил:

– Признавайтесь.

Сказано это было таким будничным тоном, словно он просил друзей сходить занять для него очередь в магазине или купить билет в кинотеатр. Однако, как понимали друзья, офицер явно не шутил, а ситуация, в которую они попали самым немыслимым образом, стала угрожающей.

– А какие сигареты вы курите? – почему-то спросил Ивана Ивановича Вася.

– При чем тут мои сигареты?

– Я курю «Мальборо», – признался Вася.

– Гм, не сомневаюсь, что именно вам американские сигареты больше по душе, – не удержался от комментария Иван Иванович. – А я курю сигареты «Космос».

Андрей поморщился, говоря:

– А я уж позабыл про эти сигареты.

– Неужели?

– Честное слово! Я раньше курил «Космос», когда ничего стоящего больше не было.

Иван Иванович помолчал минуты две, потом повторил:

– Ладно. Признавайтесь.

Друзья сидели молча. Вася и Антон покосились в сторону Андрея, Андрей понял их намек и решил говорить от имени друзей:

– И в чем? В чем нам признаваться?

– Имена, фамилии, явки.

Андрей поднялся, вспыхнув:

– Вы, очевидно, принимаете нас за шпионов?

– Пока – нет. А вы сядьте. Сядьте пока на стул, – не повышая голос, предложил Иван Иванович, – пока здесь посидите.

– А по… потом г… г… где? – пролепетал Вася.

– Поглядим, где…Есть еще одна версия в отношении вас, – загадочно улыбаясь, ответил Иван Иванович.

– И какая?

– Психи вы.

Никогда друзья не слышали такой характеристики в отношении себя. Они застыли от удивления. Вася икнул, дергая испуганно головой, а Антон покраснел от стыда.

Андрей сел молча, лихорадочно думая над тем, как побыстрее и без проблем выбраться из кабинета Ивана Ивановича.

В раскрытое окно влетела муха. Она подлетела к лысине Ивана Ивановича и стала летать вокруг нее, жужжа. Лысина офицера блестела при ярком освещении кабинета.

Друзья повеселели, а Андрей как бы невзначай произнес, не смотря на хозяина кабинета:

– Столько блеску, но все равно муха останется мухой.

Иван Иванович сменил выражение лица: он побледнел, перестал улыбаться и очень строго спросил Андрея:

– Ты на что намекал?

– А ни на что.

Антон поднял голову, перестав смотреть на пол, и буркнул:

– Товарищ Сусликов поручил нам помочь, а вы допросы проводите.

– Совершенно верно, товарищ! – воскликнул Иван Иванович, приходя в себя и перестав сердиться. – Да, в силу должностных полномочий действую.