Ностальгия

– Все равно ничего вы не поймете, – сказал Андрей.

– Пожалуй… Не пойму, конечно, таких вот типов я никогда не понимал, – Иван Иванович говорил, постепенно повышая голос. – Да! Никогда не понимал недовольных режимом, недовольных тем, что есть… Вот я, Иван Иванович Сидоров, простой человек.

Андрей скептически улыбнулся:

– Неужели? Вы и простой?

– Ну, если говорить о звании… И должности… В общем, говорю… Я сам очень простой, в жизни, в общении…Как все! И фамилия самая простая – Сидоров.

Андрей согласился:

– Точно, Сидоров. Как все. Полный одобрям-с.

Иван Иванович постучал пальцами по столу, неодобрительно глянул на Андрея, произнося очень сухо:

– Все смеетесь, да?

– Что остается делать нашему народу, как не смеяться? – ответил вопросом на вопрос Андрей.

Иван Иванович покачал головой:

– Слушайте, а вы не еврей?

– Нет.

– Отвечаете вопросом на вопрос.

– Нет, русский я.

– Пожалуй… – задумчиво сказал Иван Иванович, внимательно разглядывая лицо Андрея. – Так, на чем я остановился… Да, я простой человек, не то, что вы… Я, как все…

Андрей усомнился:

– Как все?

– Вот именно!

– То есть как все из толпы? Ничем не выделяетесь?

Иван Иванович нахмурился и ответил:

– Да, как все, простой я человек… Мне ничего лишнего не надо! Мне ничего импортного не надо! И всегда доволен тем, что есть. Понимаю трудности!

– Трудности, кажется, у нас постоянные, – задумчиво произнес Андрей.

Иван Иванович, услышав реплику Андрея, кивнул и продолжал с достоинством:

– Да! Трудности имеются! Но! Большинство наших советских граждан понимают имеющиеся трудности. Есть проблемы с легкой промышленностью, снабжением продуктами… Что верно, то верно! Но наша индустрия работает, армия стоит на страже наших границ! Ракет и танков достаточно для отражения мировой угрозы.

Есть трудности развитого социализма.

Андрей вывел из себя Ивана Ивановича своей репликой:

– Трудности роста заменены ростом трудностей.

Иван Иванович еле сдержался, чтобы не выругаться, нервно дернулся и снова закурил. Андрей обратил внимание на то, что хотя губы офицера слегка улыбались, но лицо его казалось холодным и бесстрастным, а маленькие глазки вовсе злыми. Подобную двуликость Андрей видел впервые в своей жизни.

«Гм, двуликость… Двуличность… Лицемерие…» – подумал Андрей.

– Трудности… – задумчиво произнес Андрей. – Сельское хозяйство закупает зерно за рубежом, так?.. Так… Легкая промышленность есть, но ее продукция пылится в магазинах, так? Так… Крепостная прописка есть? Есть… Нищенская зарплата есть? Есть… Дефицит всего и вся есть, так? Так… Железный занавес есть, так? Так…

Иван Иванович не останавливал Андрея, решив сначала его выслушать. Через минуты три Иван Иванович, подумав, вновь заговорил:

– А вам нужны, как понимаю, золотые дворцы, замки из слоновой кости, красивые костюмы, импортные машины, доллары…

– Гм, а чем плохи доллары? – удивился Андрей. – Или чем плоха мечта иметь иномарку?

– Потребительство, накопление, стяжательство! – говорил Иван Иванович сухо и твердо. – Таким, как вы, всегда всего мало! Вы – пятая колонна для западных стран, которые хотят нам нанести ядерный удар!

– Да неужто хотят?

– Вот именно! – ответил убежденно Иван Иванович.

– Нам, то есть СССР? – хотел уточнить Антон.

– Да! – убежденно ответил Иван Иванович. – Так что лучше признаться вам в шпионаже!

И немедленно!

– Что-о?! – вырвалось у Васи.

– Тогда будет снисхождение. Только пять лет лагерей. Только надо вам здесь подписаться.

С этими словами Иван Иванович вытащил из ящика стола заготовленные протоколы допроса, напечатанные на машинке. Он раздал друзьям копии протоколов допроса, указав, где нужно им подписаться.

– А зачем нам здесь подписываться? – спросил Андрей, перестав улыбаться.

– За… зачем… Мы не ш… шпи… шпионы… – промямлил Вася, заикаясь.

– Был бы человек, а его преступление всегда можно найти, – глубокомысленно заметил Иван Иванович.

Андрей поймал себя на мысли, что недавно где-то слышал эту странную и удивительно циничную фразу. Подумав, он вспомнил, что похожую фразу говорил тот циничный человек в штатском Зверев.

«Времена, кажется, меняются, а менталитет органов без изменений», – подумал с ужасом он.

Антон сидел угрюмый и молчал.

– Ну, господа-товарищи, как это зачем вам подписываться? Надо подписываться, когда признаешься в содеянном, – убеждал их Иван Иванович.

– Но мы не виноваты, – решительно проговорил Андрей.

– И мы… мы не… не приз… признаемся ни в чем… – прибавил Вася.

Антон резко поднялся и воскликнул:

– Товарищ офицер! Мы являемся жителями вашего города Ижорска. Мы ни в чем не виноваты. Зуб даю, что мы не виноваты!

– Ну, мне ваш зуб вовсе не нужен.

– Зуб даю, не мы не виноваты! Мы только заблудились во времени и…

– Вы заблудились в своих мыслях! – оборвал Антона Иван Иванович, по-прежнему тыкая ручкой каждому, где следует поставить свою подпись. – Вы должны признаться в шпионаже! Тогда мы вам поможем. Ведь я обещал товарищу Сусликову вам помочь?

Я обязательно вам помогу, обязательно! Вот только подпишите протоколы допроса.

– Кто ж это их составлял? – тоскливо спросил Антон.

– Их составили наши сотрудники.