Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том I

А рыбачили мы в этом озере уже в другом месте – возле самого засолочного цеха, стоящего на каменистой косе, отделяющей пресное озеро от самой морской бухты, причём уровень её воды был гораздо ниже уровня озёрной глади. В озере водилось немало серебристой мякижы – довольно крупной камчатской форели, лишь немного уступающей по величине такому морскому лососю, как камчатская горбуша. Ловили мы её обычно донными удочками и на красную икру, которую нам без каких-либо возражений позволяли брать работники икорного цеха. Вообще это было какое-то удивительное для нас время, когда взрослые ничего не запрещали детям. Да и мы не всю выловленную рыбу после хорошего клёва забирали себе – каждый уносил домой не больше двух вкусных и довольно увесистых форелей на жарёху, а остальную отдавали тем же местным обработчикам рыбы. Как-то раз кто-то из ребят сагитировал половить рыбу прямо с пирса на берегу бухты. Рыбалка получилась очень азартная: безудержно клевал очень крупный каменный окунь, как тут называли местные эту большую тёмнокожую рыбу с огромной головой. Подозреваю, что это был самый обыкновенный морской налим, скопища которого прижились у пирса, где прямо в бухту сбрасывались при обработке рыбы все рыбьи потроха: что не успевали подобрать чайки, то доставалось всем донным рыбам и даже крабам, которых в этой бухте тоже было тогда очень много. Наживкой служила солёная мойва, или уёк, как её называли местные жители: целые бурты этой рыбёшки хранились под брезентом прямо на берегу – её заготавливали каждую весну для тресколовов, работающих на мотоботах-кавасаки и использующих для наживки на ярусах-перемётах. Мы, впятером или вшестером, за короткое время набросали целую гору этих огромных окуней, или налимов, а себе взяли лишь по одному – больше было не унести. Нас выручил директор рабочей столовой: он попросил отдать ему оставшийся улов для столовой. Мы, конечно же, согласились. Рыбу тут же забрали с пирса, а нас бесплатно накормили в столовой сытным обедом. И случилось это где-то в 43-м или 44-м военных годах. На какое удивительное время выпало моё детство!

Но что уж точно и очень не любил каждый сельский пацан, так это, конечно же, работу на огороде. Но ничего не поделаешь, приходилось и там помогать родителям. И я не был исключением: отец всегда на рыбалке, а мама дома всегда одна с большим огородом и домашним хозяйством. По весне надо было разнести на носилках навоз по грядкам, потом вскопать их, посадить картошку и посеять морковь, свеклу и редиску для еды, высадить капустную рассаду, да ещё засеять большую грядку семенами сладкого здесь турнепса на корм нашей Люське, чтоб было у неё всегда сладкое молоко. А потом эти все посадки ещё и выходить, прополоть-подокучить. Особенно много хлопот доставляла капуста, один из основных пищевых овощей в ту пору на Камчатке: ее корни одолевали капустные черви. Приходилось оголять каждый корешок, очищать его от маленьких белых червячков, потом присыпать образовавшиеся на корнях язвочки-червоточины сухой берёзовой золой. И делать это приходилось чуть ли не каждый день, пока растение не ухватится прочно за землю, пока корешок не одеревенеет окончательно. Единственное удовольствие на весенних огородных работах, – это выкопанная при копке грядок прошлогодняя картошка: крепкая, сочная, будто и не пролежала всю зиму под снегом. Очистишь её и ешь прямо сырую – слаще яблока сказочного, ведь мы тогда только в сказках слышали об этих материковых фруктах.

Справедливости ради следует признать, что родители мои не очень-то обременяли меня домашними работами. Однако эти самые ненавистные для сельской детворы огородные работы однажды, по искреннему убеждению моей мамы, возможно, спасли меня от большой беды. А случилось вот что. Мы разносили с мамой навоз по грядкам перед посадкой картофеля. У отца уже начался рыбацкий сезон, и он снова был редким гостем дома, тем более что в связи с отъездом Добрычева с семьёй на материк на него взвалили ещё и председательские заботы. Поэтому огородные работы легли опять на плечи мамы и, в какой-то степени, на меня. Дело в том, что прошлым летом мама сильно поранила ногу, распоров икру о сучок, и мне пришлось помогать ей чаще. А тут ребята пришли гурьбой и позвали меня погулять на Летник. Я стал отпрашиваться у мамы, пообещав ей доделать эту работу вечером или утром. А мама сказала:

– Тут дел-то на час всего осталось. Давай закончим побыстрей, и гуляй тогда до вечера спокойно. А я тебе ещё три рубля дам – купишь в магазине конфет-подушечек…