Нострадамус

Ступени, ведшие к эшафоту, были необычайно крутыми. Король вынужден был опереться о руки священника. Каково было удивление Эджворта, когда, дойдя до последней ступени, он почувствовал, что король покинул его плечо, твердым шагом прошел всю ширину эшафота и, одним своим взглядом заставив замолчать роту барабанщиков, стоявших против него, громким голосом, который должен был быть слышен по всей притихшей площади, сказал:

– Я умираю невинным в преступлениях, в которых меня обвиняют. Я прощаю виновникам моей смерти и прошу Бога, чтобы кровь, которую вы сейчас прольете, не упала бы никогда на Францию.

Лишь только Эджворт услыхал роковой удар падающего ножа, он сейчас же упал на колени. Он оставался в этом положении до тех пор, пока самый молодой из палачей – почти мальчик – схватил отрезанную голову и, обходя эшафот, чтобы показать ее толпе, капнул кровью из мертвой головы короля на шею коленопреклоненного священника.

Было десять часов десять минут утра 21 января 1793 г.

Более чем двухсотлетнее пророчество осуществилось.

Тонкая нить, на которой последнее время держалась корона Бурбонов, была подрезана ножом гильотины, и коронованная голова скатилась с эшафота, поглощенная бушующими волнами океана революции.

Среди многотысячной вооруженной толпы, наполнившей площадь, вероятно, не было ни одного человека, который бы знал, что в эту минуту сквозь дали веков своим пророческим взором на них глядит Нострадамус.

Идея бегства за границу внушена была Людовику стараниями Марии Антуанетты. В течение нескольких дней король не давал никакого ответа на предложение покинуть Францию. Наконец по настоянию королевы он дал свое согласие. Аристократические заговорщики во главе с маркизом Буйэ, зная слабохарактерность Людовика, потребовали письменного подтверждения его воли к бегству, что и было исполнено. Графу Ферзену было поручено заказать дорожную карету, внешне простую, но крепко построенную. Ферзен должен был также позаботиться о лошадях, которые довезут королевскую семью до ближайшей почтовой станции Бонди. Кроме того, ему была поручена забота о фиакре, в который сядет королевская семья, после того как она покинет Тюильрийский дворец. Местом встречи была назначена улица св. Никеза.

В 11 часов ночи 20 июня 1791 г. сонный семилетний наследник, переодетый девочкой, и дочь короля в сопровождении графини де Турзель сели в фиакр. Гувернантка уложила заспанного ребенка на дно кареты, покрыв его своей юбкой. Запряженная дорожная карета ждала королевскую семью вдали от дворца у ворот св. Мартина. Револьверы для трех членов королевской охраны были забыты и не были спрятаны под седлами лошадей, как было условлено. Охрана оказалась вооруженной только охотничьими ножами.

В половине двенадцатого ночи граф Валори явился к королеве, а Мутье и Малден – к королю. Королева и принцесса Елизавета казались спокойными и хорошо владели собой. В полночь король вошел в комнату королевы в сопровождении своей охраны – Малдена и Мутье. Наконец они покинули дворец. Мутье взял под руку королеву, а Малден – Елизавету. Граф де Валори следовал за королем. Чтобы не образовать группу, все шли отдельно на некотором расстоянии друг от друга. В это время ночи на дворе Тюильри всегда царило большое оживление, и можно было надеяться, что побег не будет замечен. Король, одетый в серый сюртук и в парике, шел впереди всех.

Во время побега король изображал слугу Дюрана на службе у баронессы Корфф (гувернантка Турзель). Королева, под именем мадам Боннэ, играла роль гувернантки двух девочек, записанных в фальшивом паспорте Амалией и Аглаей. Королева и г-жа Елизавета были одеты в белые летние платья и шляпы с широкими полями, скрывавшими лицо. Мария Антуанетта держала в руке тросточку. Двор Тюильри в этот час ночи освещался так сильно, что казалось, еще был день. Когда Людовик проходил через двор, пряжка его туфель оторвалась и покатилась. Граф Валори поднял ее.

Королева опоздала, так как очень испугалась, увидев вдруг перед собою экипаж Лафайета, приближавшийся галопом. Несколько лакеев с зажженными факелами окружали экипаж генерал-аншефа и бросали кругом столь яркий свет, что королева, убежденная, что ее узнали, в испуге вырвалась от своего проводника и бросилась в сторону. Мутье с трудом успокоил ее, указав, что Лафайет, наверное, был ослеплен близко от него отстоявшими факелами и никого не заметил. Королева наконец успокоилась. Де Валори немедленно поскакал в Бонди заказывать почтовых лошадей. Мутье сел верхом, чтобы сопровождать карету, а Малден поместился сзади. В таком расположении поезд отправился в путь, чтобы достичь дорожной кареты, ожидавшей путешественников у ворот св. Мартина. Королевская семья достигла станции Бонди без всякого инцидента, если не считать лопнувшей постромки от удара о тумбу, стоявшую на краю дороги.