Нострадамус

Король Королеве: — Я что–то не пойму, кого ты защищаешь от беды? Беднягу Гиза? Ладно, пощажу красавца.

Гизу:

— Добра и милостива наша королева! Изволила просить беречь силенки. Наверное, печется о тебе. Ну что же — можешь отдыхать… Однако ж для меня нет в отдыхе нужды. Сердце ретиво, в жилах кровь кипит! И рвется в бой с партнером новым. Эй, смельчаки, кто выйдет против короля? Ну что, кишка тонка?

Обходит рыцарей, все молчат.

Король: — А, юный граф Монтгомери! Отец твой всем известен доблестью своею. В боях за Францию прослыл героем он. Хотелось бы взглянуть, каков сынок. Займи позицию!

Е. Медичивыскакивает к Генриху, шепчет: — Уймись пока не поздно! Странный раж! Кому ты хочешь доказать, что борешься как лев?

Корольтихо: — Судьбе, мадам, судьбе!

Е. Медичи, повисая на его руке: — Ты помнишь предсказанье Нострадама?

Король: — Вот лучший способ доказать, что ты, мой друг, пригрела шарлатана! (К Монтгомери) — К оружью, капитан!

Начинается роковое сражение. Клинок графа ломается, но он сумел удержать его в руках и неловко отмахнулся от выпада короля. Обломок впился в глаз Генриха в прорези шлема.

Корольпадает, обливаясь кровью: — Оп ля!

Вопль ужаса в толпе.

Крик королевы: — Он прав был! Прав! Спасите короля!

СЦЕНА 2

Спальня во дворце. В кровати — раненный король.

Тихо уходят с окровавленными полотнищами врачи.

Врачкоролеве: — Он плох. Но надо положиться на волю Господа. Лекарство лучшее — молитва и смиренье.

Е. Медичи (оставшись одна): — Он предлагаем мне — смиренье! А это значит лишь одно — надежды нет на исцеленье… Но что за сила в этом Нострадаме — прозреть проклятый день через года! И злобную, причудливую смерть…Могучая, таинственная власть. Приемам битвы за престол он мог бы обучить. (Решает, обдумав) Мне следует его пригреть, осыпать благами и непременно приручить!

Садиться в кресло возле постели умирающего.

Проходит вереница людей в черных рясах, с другой стороны — ремесленники с гвоздями — гробовщики. Танец и вокал двух групп.

Ремесленники: —

Хулить привыкли наше ремесло,

а мы из тех — из вдаль смотрящих.

Ведь нет среди людей ни одного

Кто в результате не сыграл бы в ящик.

Дал дуба, ноги протянул, откинул тапки

или, пардон, мсье, солидненько представился,

Но разве столь богат словарь у повивальной бабки?

И так ли много тех, кто ей понравился?

Вот нам приятен каждый наш клиент,

Для каждого усердствовать мы рады:

И гвоздик подобьем, и подберем глазет,

А кроме денег, боже, упаси! Не надо нам другой награды!

Священнослужителипараллельно заводят некое песнопение:

— Всех, кто уходит в путь дальний, наставить нам должно.

С душою, омытой слезами, на небо отправить, о, Боже!

Прощенья просить горячо и смиренно, не поздно

всем, кто успел нагрешить, тяжело и особо серьезно.

Только бы знать, что не выйдет из нашего рвения ляпсус?

И не взовет к торжеству разумения фактус?

ВСЕ ВМЕСТЕ:

— Даруй нам смирение и воздержание,

но не спеши с этим, Отче!

Ведь в этой жизни достойны вниманья

наука, искусство и… кое–что… кое- что прочее.

Ремесленники:

— Спокойно спи до страшного суда

Священники:

— Когда он будет, знает только Нострадамус

Ремесленники:

— А без суда — и не туда и не сюда.

Бесхозное добро — (res nullius) рэс нуллиус — прямос!

Удаляются.

СЦЕНА 3

Генрих открывает глаз, берет за руку супругу.

Генрих: — Ты помнишь нашу свадьбу, итальянская помпушка? Гулянье пышное, ракеты, фейерверки… В озерах маленькой флотилии сраженье! С бортов палят игрушечные пушки…

Екатерина: — И торт! Он ростом был с меня и так же свеж, и также ароматен… как давняя весна… Неужто, это в самом деле было?

Генрих: — Как мы пытались улизнуть, когда нас церемонно в опочивальню брачную вели!

Екатерина: — Уж очень не хотелось уходить в разгар веселья… Нам было по четырнадцать, супруг! Наперебой болтали мы всю ночь, перемывая косточки гостям и наедаясь сладостями вдоволь… Ты стонешь?

Генрих: — Мне конец, Екатерина… Сорок один — совсем не древний возраст и сил полно. Я был как лев силен.

Екатерина: — А я тебе подстать — рожала десять раз! Осталось семеро.

Генрих: — Один из них — король! Храни его, я ухожу на высший суд.

Генрих умирает. Королева на коленях.