Нотариус из Шатонефа

— Короче, для меня совершенно немыслимо мешать моим дочерям выйти замуж за человека без состояния. Я это всегда говорил, а когда Арманда познакомилась с Жераром Донаваном, я даже словом не обмолвился, что этот юноша не только не имеет состояния, но и того, что называется положением. Короче…

«Опять!» — отметил Мегрэ.

— …Это художник, ему двадцать три года, год назад он снял маленький домик на берегу Луары и готовит к следующей зиме выставку, после которой рассчитывает стать известным… Арманда его любит. Она отказывается отложить свадьбу до выставки… Я полагаю, что она пускает в ход все свое кокетство, чтобы свадьба состоялась раньше, и даже связывает с этим своего рода суеверие…

Он замолчал, увидев, что Мегрэ слегка наклонился вперед, подобно задремавшему человеку.

— Я вам надоел?

— Вовсе нет. Я наблюдаю за муравьем, который тащит груз в десять раз больше его самого. Это не мешает мне слушать. Вы остановились на «своего рода суеверие».

Однако про себя Мегрэ проклинал этого зануду в черном, которому обязательно нужно было нарушить его уединение в саду и рассказывать ему с трогательной дотошностью свои семейные истории. Эмильенна? Арманда? Клотильда? Арманда и Жерар собираются пожениться? Тем лучше для них! И пусть у Жерара будет удачная выставка! Мегрэ был только что так счастлив среди своих помидоров.

— Позвольте вам предложить стакан белого вина?

— Я бы выпил стакан воды, если позволите…

«Это его дело, — подумал Мегрэ, — а вот мне нравится белое вино».

— Сейчас я уже закончу, не беспокойтесь. Я надеюсь, что описал вам счастливый дом, дружную семью, в которой царит радость. Картина будет закончена, только добавьте штрих, забавную деталь: я коллекционер.

И тут же снова эта как бы извиняющаяся улыбочка…

— Коллекционер произведений искусства из резной слоновой кости… У меня примерно тысяча восемьсот предметов, некоторые из них редчайшие… Однако вот уже в течение месяца я обнаруживаю два или три раза в неделю кражи в доме… Без сомнения, вы подумаете, что с моей стороны наглость, побеспокоить вас из-за краж, которые вы сочтете пустяковыми… Некоторые исчезнувшие предметы стоят несколько тысяч, и даже несколько десятков тысяч, но самое важное, господин Мегрэ, — моральные последствия этих мелких краж. Я обо всем подумал, вы должны это понимать. Я не принадлежу к разряду людей, которые теряют голову, и к мнительным меня не причислишь. Наша старая кухарка, так же как и я, родилась в доме; ее муж, садовник, живет с нами уже тридцать два года. Что касается молоденькой служанки, я за ней наблюдал и убежден, что она не способна стащить предметы, с которыми к тому же не знает, что делать. Я подумал также о моем первом клерке, которого вы скоро увидите…

Мегрэ содрогнулся, но не возразил.

— У меня есть второй служащий, которого вы тоже увидите и наверняка поймете, что я не могу его подозревать… Остается, как вы догадываетесь, Жерар Донаван, и именно поэтому я здесь… В соответствии с моими принципами я не имею права разрушить счастье моей дочери и этого молодого человека… Но также не имею права допустить, чтобы Арманда вышла замуж за вора… Наконец, вы согласитесь, что невозможно, чтобы полиция вмешалась в это дело…

— Где находятся эти замечательные изделия из слоновой кости?

На этот раз улыбка господина Мотта была не столь мимолетной, потому что он понял — теперь его задача упростилась.

— В моем кабинете… Я имею в виду мой личный кабинет на втором этаже, а не в конторе, которая находится на первом этаже. Я вам расскажу на месте, какие меры принял, какие устроил ловушки…

— И они ничего не дали?

— Они не помешали тому, чтобы все эти кражи совершались, причем все чаще и чаще.

— Эти предметы легко продать?

— Скорее всего, невозможно. После первых же краж я предупредил всех торговцев, которые могли бы купить подобные вещицы, и написал некоторым известным мне коллекционерам в Париже и в Лондоне… Я позволю себе вам напомнить, что свадьба должна состояться через месяц, точнее, через двадцать девять дней, и мое отчаяние возрастает по мере приближения этой даты…

— Вы рассказали своим близким о кражах?

— Только о первой, так как подумал, что украденный предмет случайно переложили в другое место. А потом уже ничего не говорил…

— Эти, как вы говорите, предметы, они большого размера?

— Там есть вещи разного размера, но я особенно интересуюсь миниатюрными… Некоторые китайские вещицы из слоновой кости не больше грецкого ореха, однако представляют собой многофигурные композиции, и все тончайшей работы…

— Еще один вопрос: выбирает ли ваш вор наиболее ценные произведения?

— Да.

— Их легко узнать?

— Напротив, бывает очень трудно установить, является та или иная вещица из слоновой кости очень ценной или это заурядная вещь. Теперь мне осталось вам сказать…

«Сейчас заговорит об оплате!» — подумал Мегрэ.

Но нет! Нотариус из Шатонефа продолжал развивать свою мысль.