Нотнерт (СИ)

− Не хотел я ее звать, я хотел посмотреть расстроишься ли ты, если я пойду с кем-то другим. − мальчик насупился и пнул ногой камень, имевший осторожность лечь неподалеку от его ноги.

Мэрион улыбнулась и покачала головой.

− Я бы не расстроилась только потому, что была бы рада за тебя, ведь ты бы позвал девочку, которая тебе нравится. Я пойду с тобой на танцы. С радостью.

От мыслей его оторвал стук в дверь.

− Доктор Локсли, все готово.

− Спасибо, Элла.

− Палата тринадцать, как Вы приказывали.

Робин еще раз поблагодарил медсестру и, взяв в руки необходимые бумаги, отправился работать.

Реджина стояла у окна, обняв себя за плечи и рассматривая картину за окном.

− Доброе утро, мисс Миллс.

− Доброе утро, доктор Локсли.

− Как Вам вид?

− Он есть и на том спасибо. − Реджина повернулась к врачу и выжидающе окинула его взглядом. Робин пригласил ее присесть.

− Начиная с сегодняшнего дня мы будем проводить с Вами диагностическую консультацию.

Реджина кивнула, усаживаясь поудобнее:

− Что она из себя представляет и на что она направлена? Робин улыбнулся:

− Настроение боевое, это радует. Диагностика — это беседа между клиницистом и пациентом на абсолютно разные темы. Своеобразное знакомство, Вы расскажите мне о себе, своих увлечениях, каких-то жизненных событиях, а я буду анализировать и задавать Вам вопросы, на которые нужно будет ответить.

− Поняла. Будет скучно.

− Почему же?

− Моя жизнь ничем не примечательна, доктор Локсли. Весь мой рассказ можно уместить в пятнадцатиминутный монолог.

− Я с радостью его послушаю.

Реджина фыркнула, облокачиваясь спиной о стену и с неприязнью посмотрела на ручку и тетрадь в его руках. Робин уловил ее смену настроения и убрал из рук все материалы.

− Давайте начнем с детства?

Пациентка кивнула и вновь повернулась к окну, собираясь с мыслями.

− Я родилась в пригороде, недалеко отсюда. Мой отец был из семьи аристократов, а мать − дочерью мельника, отчаянно желавшей удачно выйти замуж − буквально на секунду она прервалась, о чем-то задумавшись, − они не были плохими людьми, просто жизнь их не радовала какими-то поблажками. Я не могу сказать, что в нашей семье царила любовь. Мать была исключительно авторитарной личностью, гналась за деньгами и властью, а отец был человеком в разы слабее, ей с легкостью удавалось им манипулировать. Когда мне исполнилось пять лет, мать начала водить меня по светским раутам, с целью воспитать для кого-то выгодную партию. Все мое детство прошло в уроках по этикету, верховой езде, иностранным языкам, музыке, живописи и прочей ерунде, которая была мне едва ли интересной. Я воспринимала это как должное. С ранних лет я слышала исключительно «Реджина, ты должна», «Реджина ты обязана», «леди свойственно это», «леди свойственно то». − она вздохнула, поднимая глаза на доктора, − Наверное, не удивительно, что лет с четырнадцати моей единственной мечтой было сбежать оттуда?

Робин мягко смотрел на нее, не подгоняя, давая ей возможность делиться историей в удобном для нее ключе.

− В пятнадцать лет на занятиях по верховой езде я познакомилась с мальчиком по имени Дэниел. − впервые Робин увидел, как лицо Реджины приобрело мягкие черты. Ее губы тронула легкая улыбка, а в глазах затаилась нежность, − Он многому научил меня: стрелять из рогатки, плеваться, ругаться и прыгать в длину. Для девочки, выросшей в строгих правилах общества аристократов, такие вещи были в новинку. Мне безумно нравилось проводить время с ним. Мы часто сбегали с занятий, чтобы попробовать очередную новую для меня, но банальную для него вещь. Однажды мы забрались на Светлячковую гору, потому что мне было интересно посмотреть на городишко с возвышенности. Полностью перепачканная, с взъерошенными волосами, но невероятно счастливая, я смотрела как зажигаются фонарики где-то внизу, а Дэниел держал меня за руку. Тогда он научил меня целоваться. А чуть позже, − она усмехнулась, − он научил меня не только этому. Матери это, естественно, не понравилось. Она заперла меня дома и попыталась выбить из меня эту простолюдиную дурь. И нам пришлось сбежать. Мы думали, вдали от нее, все будет так же легко, как на Светлячковой горе. − она хмыкнула, − идиоты. Деньги быстро закончились, Дэниела не брали на работу, а я ничего толком делать не умела. Единственным выходом было вернуться. − Реджина нахмурилась воспоминаниям. − Меня приняли обратно в семью, но лишь при условии, что я больше никогда не увижусь с Дэниелом. А ему это и не было нужно, он бросил меня, когда появилась возможность избавиться от ненужного груза. А спустя год мать выдала меня замуж.

Робин внимательно наблюдал за Реджиной. Она была очень интересным рассказчиком, ее бархатный голос лился словно мед, а мимика дополняла ее историю мельчайшими оттенками эмоций. Она то хмурилась, то улыбалась, то задумчиво покусывала губу. В какой-то момент, они встретились взглядами, но Реджина быстро опустила глаза, продолжая монолог: