Ноука от Горького Лука (компиляция)

— Не обращайте внимания на свой вид и запах. Ведь, пока кто-то играл на арфе и строил дурацкие города, ваши деды воевали! — именно их раны вы носите на себе. Где они были, эти изнеженные арфисты, когда вам в подземельях Утумно вкручивали в головы рога, а в челюсти клыки, и насильно заставляли уничтожать селения, насиловать дев, поднимать на копья младенцев и работать в прокуратурах, пока они беззаботно бренчали на своих циклотронах и выводили сорты слив? И где благодарность за то, что своим телом вы заслонили Запад от агрессии Запада! Где плата за ваши раны, эльфорки?

На этот раз из-за спины Сарумана насмешливо хрюкнул Саурон.

— Подстрекаемые с Запада всякими валарами и обамами. Разодетые в шелк и колготки с перьями на шляпах. Наши младшие и неразумные братья. Легальные пидарасы, можно сказать легаласы. Вступили в союз с наследниками нацистского Нуменора — златолюбивыми жыдогномами и разноязычными бендерогондорцами. — чеканил Саруман, — И создали Последний Союз. Увы, долго сопротивляться мы им не сможем. Слишком многое у нас на Западе…

Саурон опять гулко покашлял внутри шлема.

— Но этот Союз будет последним для них! — поправился Саруман.

— А для нас? — спросил мелкий кирит-унголец.

— А для вас, — широко улыбнулся Саруман, указывая посохом на ролет, — Между полушариями есть легальный Проход. То есть, Переход. По праву Перворожденности вы окажетесь в палатах Мандоса — в хорошем смысле мандоса — на Западе, в самом центре Валинора. Где после короткого периода реабилитации вам будет положено все — вид на жительство, социалка, азюль, образование для детей и право голоса. Но, поскольку вы в глубине своих черных душ навсегда останетесь мордороссами, как вас не переименовывай, вы будете знать, что ваша истинная родина — здесь. Вы будете там жрать, срать, воровать и гадить, и рано или поздно Мордор должен прийти в Валинор. Это куда умнее, чем подыхать на валах Мораннона в бою против пятикратно превосходящей нас армии.

Разве это не прекрасно?

— Э, — сказал кирит-унголец, — А что, так сразу было можно?

— Вот блять, — сказал из шлема Саурон.

***

— Охуеть! — сказал высокий плечистый орк, снимая шлем и вытирая с черной морды боевую раскраску. — Я, вообще-то, человек, афроумбарец. У меня бабушка в Хараде. И в орки пошел только потому, что зарплата военнослужащих в Барад-Дуре выше, и пенсия двойная. Теперь чо выходит — где я окажусь? В палатах Мандоса или хуй пойми на каком подвале?

— Ага, — подтвердил невысокий орк с рязанско-истерлингским выговором. — Че-т за хуйня-т, на. Аще нипанятка. Када мордорские паспорта налево-направо раздавали, так про таку-т на, хуйню-т на, не говорили. Иш че задумали, на. Не, нах, мы не согласные. Скажи, пацаны, на!

Паспортные орки, стоящие за ним загалдели.

— Тихо! — рявкнул с балкона Саурон. — Есть решение. Мордорусские своих не бросают. В Минас-Тирите заключены Минаские соглашения. На временно освобожденных нами территориях мордороязычных народов по левую сторону Андуина мы построим свой Гондор! Даже круче, чем Гондор — это будет более Лучшая Гондорская Республика, лучший Гондор, сокращенно Лугондор! И заселим его достойными представителями наших оркоязычных братьев человеческого происхождения. Там — Гондор, тут — Лугондор!

— Жрать мы там че будем? — неприязненно спросил «козляк», дунландец с козлиной головой вместо шлема. — Кто на довольствие поставит?

— Как говорил мой знакомый Оссэ, — Саруман тонко улыбнулся, — Если хочешь накормить человека, не давай ему рыбу, а дай удочку. Мастерские Изенгарда круглосуточно работают над созданием… э-э-э… рыболовецких снастей. Получите все гуманитарными конвоями. Так что вы себе наловите, не переживайте.

— Вот это нормалдык, — сказал афроумбарец, надел шлем обратно на голову и прихлопнул себя рукавицей по макушке. — Лугондор! Вот это жи есть… — что именно «есть» он так и не сказал, потому что из его груди, через жестяную кольчугу, со скрежетом выползало ржавое острие глевии.

— Моргот акбар! — сказал афроумбарец, выплюнув кровь изо рта, опустил поднятый в небо палец и сам упал лицом в грязь.

— Я-ть, сука на, бля, пакажу-т Лугондор, бля, — пыхтел рязано-истерлинг, расшатывая и вытаскивая свою глевию из спины поверженного афроумбарского мордоросса, наступив ему ботинком на затылок, — Разлакомился-т, на, бля, чурка чернажопая, лугондорцем быть. Иди, на, овец еби у себя, бля в ауле. У меня теща-т, бля, на, хахлушка из Осигилиата, бля, да я «гэ»…

И тоже не договорил, потеряв шлем, слетевший вместе с половиной черепа. За его спиной, с гудением раскручивая шипастый моргенштерн, стоял урукхай с отпечатком белой ладони на морде и в казачьих орденах.

— Пашка Губатый! Дрема, Безмозговой! Ватман, ебать вас балрогом в сраку, ордилу родную дерибанят! Отжимают историческую родину! — ревел бывший орк, крутя шипастым ядром над трупом, — Все сюда! — подавился прилетевшим в горло арбалетным болтом, и тоже слег на кучу.