Нова. Да, и Гоморра

Утренняя дымка обвила березы, тисы и остролисты; на полянке нагая фигурка прыгала и кувыркалась на голубой заре.

— О, — сказал Кейтин, — Пляшущий Гермафродит, союз всех мужских и женских принципов. — Потер ухо двумя пальцами. — Знаете, где-то триста лет, с тысяча восемьсот девяностых по конец начала космической эры, христианизированная до неприличия колода карт Таро, созданная другом Уильяма Батлера Йейтса, была так популярна, что почти уничтожила изначальные образы.

Лорк наклонил карту, и дифракционные изображения зверей, мигнув, исчезли в таинственных зарослях. Ладонь Мыша на Кейтиновой руке напряглась. Он вопросительно поднял подбородок.

— Звери Апокалипсиса, — ответил Кейтин. Показал через плечо капитана на четыре угла рощи. — Телец, Лев, Орел, а это обезьяноподобное созданьице на заднем плане — карликовый бог Бес, изначально египетский и анатолийский, защитник рожениц, гонитель скаредных, божество щедрое и страшное. Одна его статуя довольно известна: припал к земле, ухмыляется, показывает клыки, совокупляется с львицей.

— Ага, — прошептал Мыш. — Видал я эту статую.

— Честно? Где?

— В музее. — Мыш пожал плечами. — В Стамбуле, наверное. В детстве, меня водил какой-то турист.

— Увы, — задумался Кейтин, — я довольствовался трехмерными голограммами.

— Только он не карлик. Он… — скрежет прервался, Мыш глянул на Кейтина, — в два раза выше тебя будет. — Зрачки Мыша закатились в мгновенном воспоминании, показав прошитый венами белок.

— Капитан фон Рэй, вы Таро знаете хорошо? — спросил Себастьян.

— Мне гадали на картах всего ничего, — объяснил Лорк. — Матери не нравилось, когда я слушал гадалок, которые выставляли свои столики на улицу, под стыки ветрозащиты. Помню, мне было лет пять-шесть, и я умудрился потеряться. И пока бродил по совсем незнакомому району Ковчега, подошел к гадалкам, и они предсказали мне будущее. — Он засмеялся; Мыш, считывая надвигавшиеся эмоции неверно, ожидал гнева. — Когда я вернулся и рассказал матери, она страшно расстроилась и велела никогда больше так не делать.

— Она знала, что это все глупость! — прошептал Мыш.

— Что сказали карты? — спросил Кейтин.

— Что-то о смерти в семье.

— Кто-нибудь умер?

Глаза Лорка сузились.

— Примерно через месяц моего дядю убили.

Кейтин размышлял над звуками «м». Дядя капитана Лорка фон Рэя?

— Но карты хорошо не знаете вы? — переспросил Себастьян.

— Только названия нескольких… Солнце, Луна, Повешенный. Однако значения не изучал их я никогда.

— А. — Себастьян кивнул. — Первая карта выбранная всегда сами вы. Но Космос — Старших Арканов карта. Человеческое не может существо представлять. Выбирать нельзя ее.

Лорк скривился. Смущение гляделось злостью. Истолковав его превратно, Себастьян умолк.

— Иначе говоря, — продолжил Кейтин, — в колоде Таро пятьдесят шесть карт Младших Арканов — они как пятьдесят две игральные карты, только в числе придворных карт — пажи, рыцари, королевы и короли. Эти отвечают за повседневные дела людей: любовь, смерть, налоги, все такое. Есть еще двадцать две карты: Старшие Арканы, с картами вроде Дурака и Повешенного. Они символизируют первичные космические сущности. И правда — неудобно выбирать одну из них как символ себя.

Лорк пару секунд буравил карту взглядом.

— Почему нет? — Посмотрел на Кейтина. Выражение с лица исчезло. — Мне нравится эта карта. Тййи велела выбрать, и я выбрал.

Себастьян поднял руку:

— Но…

Тонкие пальцы Тййи поймали шерстистые костяшки партнера.

— Выбрал он, — сказала она. Металл ее глаз мигнул Себастьяну и капитану, упал на карту. — Сюда кладите. — Она жестом велела положить карту. — Капитан любую может какую карту выбрать захочет.

Лорк положил карту на ковер — головой плясуна к себе, ногами к Тййи.

— Космос перевернутый, — пробормотал Кейтин.

Тййи смерила его взглядом:

— Перевернут для тебя, прямой для меня. — Голос резал.

— Капитан, первая выбранная карта ничего не предсказывает, — сказал Кейтин. — Вообще-то, первая карта, которую вы берете, удаляет из расклада все олицетворяемые ею возможности.

— Что она олицетворяет? — спросил Лорк.

— Здесь мужчины и женщины единение, — сказала Тййи. — Меч и кубок, жезл и пентакль сходятся. Завершенность и верный успех означает она; божественного космический дух осознания символизирует. Победу.

— И все это вырезано из моего будущего? — Лорково лицо вновь сложилось в гримасу муки. — Замечательно! Что это за гонка, если я уверен, что меня ждет победа?

— В перевернутом виде она означает одержимость чем-либо, упрямство, — добавил Кейтин. — Отказ от познания…

Тййи одним движением сложила карты. Протянула колоду:

— Ты, Кейтин, гадание закончишь?

— А?.. Я… Ой, я прошу прощения, я не хотел… Да я знаю смысл хорошо если десяти карт. — Кромки его ушей покраснели. — Молчу.

Крыло едва задело пол.

Себастьян встал и натянул поводки. Один зверь затрепетал у него на плече. От дуновения волосы Мыша защекотали лоб.

Теперь стояли все, кроме Лорка и Тййи: они сидели на корточках, Пляшущий Гермафродит между ними.

Тййи опять перетасовала карты и разложила веером, на сей раз лицевой стороной вниз.

— Тяните.